Пусть отдохнёт. Я уж знаю о её ``походе``.
Миссис Морт снова вздохнула и последовала за своим земным мужем.
* * * * *
Проснувшись на следующее утро, Розочка первым делом проверила ночные трусики.
«Опять ничего!» подумала она с досадой, сама не зная, радует её это или пугает. «Папа же сказал – вот-вот. Папа же не может ошибаться… Или может?»
Переодеваясь, она взяла прокладку с ``крылышками``, но её затрясло от страха, и девочка схватила непромокаемые трусики.
«Я же дома весь день,» ругала она сама себя. «Чего я боюсь?»
Она одела синий спортивный костюм и долго возилась с волосами.
Она унаследовала пепельно-каштановые кудряшки матери, делавшие её похожей на ягнёнка и выразительные глаза усиливали это сходство.
Роза долго зачёсывала волосы то в одну сторону, то на другую, то на прямой пробор.
Совершенно расстроенная, она приколола привычный пышный бант, но тут же сорвала. «Что я, бебичка, что ли?»
Она спустилась в кухню.
Тут уже собралась вся семья, кроме старшего – Джорджа, который ушёл со своим гувернёром, как всегда по субботам, в синагогу.
Её младшая сестрёнка, удивительно похожая на Мэри Чёрнсын, сидела, хорошенькая, совершенно, как куколка, даже дома одетая в кружевное платице.
Она аккуратно ела фруктовый салат, осторожно вынимая вилкой кусок-за-кусочком.
– Ну, моя гулёна! – Рон обнял Розочку. – Как спалось?
– Пап, покрась мне волосы в синий цвет… – начала было Роза, но её братья дружно расхохотались.
– Мардж Симпсон! Мардж Симпсон! – скандировали они, продолжая толкаться и пощипывать друг-друга. Черноволосые, с намечающимися ``клювиками``, они напоминали воронят.
Роза почувствовала подступающие слёзы и отошла насыпать хлопья или колечки сухого завтрака.
«Надо худеть…» напомнила она себе, проверяя калорийность на пачках. «Ох, нет…»
Она ненавидела пресные овсяные колечки, но решительно насыпала себе, залила молоком и села на своё место.
Тут же один из братьев запустил в неё шариком из хлеба.
– В неё вы почему-то не кидаете! – окрысилась на них Роза.
– Ты – уродина, – спокойно заявил один, а другой показал ей язык.
– Прекратить! – вмешалась Софи. – Дисциплина должна быть…
Она следила, как ест маленький Глеб. Темноволосый и черноглазый, он деловито орудовал ложечкой, но взглянул на Розу, захныкал и потянулся к матери.
– Мамочку люблю, мамочку люблю! – стонал он, и женщина взяла его на руки.
– Это он – специально! – злобно выкрикнула Роза.
– Не придумывай! – возразила мать.
– Ты мой путусенька-тампупусенька! – Софи тискала сына. – Хочешь титечку?
Роза нахмурилась и запихала в рот ложку завтрака.
Она мужественно пыталась жевать, но поперхнулась от отвращения.
