усталые, заросшие щетиной. На ораторов смотрят исподлобья, подозрительно, перебивают их криками, бьют прикладами винтовок в паркетный пол.
Вверху, на антресолях, где во время губернаторских балов сверкал трубами оркестр, засела эсеровская дружина. Шарят по залу злые глаза, лакированными козырьками поблескивают фуражки лицеистов. Из-за высокого барьера высовываются вороненые дула винтовок.
В первых рядах, напротив президиума, депутаты понарядней – белые манишки, ухоженные бороды, пенсне. За ними – рабочие депутаты, представители фабричных и заводских комитетов. Вскакивают с мест, разгоняют руками табачный дым, рвут на жилистых шеях черные косоворотки.
Над столом президиума захлебывался колокольчик, под ударами разгоряченных кулаков вздрагивала фанерная трибуна, от криков дрожали, посверкивая, хрустальные подвески на бронзовой люстре.
Одни выступающие призывали немедленно, сегодня же, передать власть Советам, поддержать революционный Петроград. Другие яростно твердили, что это преждевременно, что это будет самоубийством Советов. Третьи голосили по Временному правительству, почем зря ругали большевиков.
Четвертые, видимо, и сами не понимали, чего же им надо, – под сурдинку крыли и большевиков, и меньшевиков, и Керенского. Или с умыслом запутывали других.
И неясно было, чье мнение возьмет верх, за кем пойдут депутаты.
Из президиума выкатился к трибуне «вождь» городских меньшевиков Савинов – розовый, упитанный, с мокрыми губами. Раздувая глянцевые щеки, раскатистым «р» застрочил по депутатам:
– Нечего нам на питерцев равняться! У нас в губернии совершенно другие условия…
– Какие? – спросили из зала.
Савинов словно с разгона на стену налетел:
– Попрошу без неуместных вопросов. Вспомните, товарищи, поддержали ли они революцию в пятом году, когда вы не на жизнь, а на смерть бились здесь с жандармами, когда в Москве истекала кровью Пресня? Нет, они отсиделись за вашими спинами. А теперь, когда надо бросить все силы на борьбу с Германией, они коварно свергают законное Временное правительство и тем самым катастрофически ослабляют Российское государство. Это – прямое предательство!
Из зала – нарастающей волной – крики:
– Сам повоюй!..
– Отъелся, как боров на барде!..
– В шею меньшевика!..
Голос Савинова утонул в криках.
Так и пришлось меньшевику, не досказав, что хотел, вернуться на свое место.
Только шум отхлынул – к трибуне поднялся тот самый парень в путейской тужурке, который вызвал красногвардейцев.
– Ну, держись! Сейчас товарищ Павел врежет меньшевикам и эсерам по первое число, – оживился парнишка в кацавейке, подтолкнул Тихона локтем.
Но не успел большевик начать свое выступление, как с антресолей упал ломкий тенорок:
– От какой партии говоришь?
– Я член партии большевиков, – раздельно произнес товарищ
