во все лучшее оделся, или интеллигент зачем-то рабочим вырядился.
– Наш пострел везде поспел, – покрепче перехватил винтовку Тихон.
– Земляк? – спросил парнишка.
– Инженер из наших мастерских. Таких земляков только на мушке и держать. Умеет мозги наизнанку выворачивать…
И точно: опытный оратор, Алумов заговорил веско, доходчиво. Слушая его, согласно закивали солдаты. По самому больному ударял меньшевик – говорил о земле, которая непаханной лежит и ждет крестьянина, одетого в солдатскую шинель; о мире, которого жаждут матери и жены-солдатки; о том, что в войне, развязанной царем, уже пролиты реки русской крови.
– Правильно! Попил Николашка мужицкой кровушки! – раздалось из толпы солдат.
– Германский империализм – оплот международного капитала – еще не разбит, – размахивал картузом Алумов. – Он зорко следит за делами в России и готов в любую минуту задушить революцию!..
Алумов сделал паузу, перевел черные глаза на окно, где с набережной голой веткой постукивал в стекла высокий тополь. И многие в зале тоже посмотрели на окна – и вправду, не подглядывает ли оттуда международный капитал?
– Я за власть рабочих и крестьян! – напряг голос Алумов. – Я за власть Советов!.. Но я против, чтобы Советы сегодня взяли власть в свои руки!..
Зал притих. Стало слышно, как кто-то в нетерпении скребет каблуками по полу.
– Мы не созрели для управления! У нас нет опыта! У нас нет грамотных людей! Взять сейчас власть – что породить анархию!.. Развал!.. Разруху!.. Сыграть на руку немцам!.. Я тоже за мир, но за мир, заключенный на развалинах Берлина, на костях Вильгельма Гогенцоллерна!
Шаркая ногами, как смертельно уставший человек, Алумов подошел к столу президиума. Савинов услужливо подвинул свободный стул, одобрительно похлопал по плечу. Алумов сел, подперев лобастую голову крепкой рукой.
Из первых рядов, с антресолей бурно хлопали, ретивые повскакивали с мест. В зале, среди рабочих депутатов, хлопки реже. Солдаты чесали затылки, о чем-то переспрашивали друг дружку. Видимо, так и не поняли Алумова – воевать им до победного конца, за чертовы Дарданеллы, или нет?
– Этот будет похитрей Савинова, – вполголоса сказал пожилой красногвардеец. – По усам помазал, а в рот не угодил. Ловкий…
Опять прорывается к трибуне товарищ Павел, спрашивает зал:
– Можно, я задам три вопроса?
– Давай, парень! – поддержали его в рядах, где сидели рабочие.
– Кто из вас за войну до победного конца?
– Дураки перевелись!.. – злыми голосами ответили солдаты.
– Большевики тоже против войны! – улыбнулся товарищ Павел. – Еще вопрос… Нужна вам земля?
– Как же мужику без земли? – чуть не выронил винтовку солдат в прострелянной, с оторванным хлястиком шинели. – Кормилица, чай…
Товарищ Павел повернулся к нему.
– Большевики за передачу всех помещичьих земель
