– начали обедню служить. И Тихон туда. Слышит, как ветхая старушка бойко шепчет другой:
– Глянь-ка, Агафья, на старосту, на Сафонова. Так глазами и шныряет, кто сколько ему на поднос положил.
– Ох и жадный, – согласилась с ней вторая богомолка.
– Не иначе – и в его карман наши денежки проскальзывают.
– Прости нас господи. – И обе старухи закрестились так быстро, словно от пчел заотмахивались.
Заинтересовал Тихона этот разговор. Незаметно пригляделся к церковному старосте – низенький, пузатый, пуговицы на поддевке еле застегнулись, ребром торчат. Рыжие волосы на голове, помазанные, видимо, лампадным маслом, слиплись, блестят. Шея красная, словно обварена.
Стоит Сафонов с подносом важно, не шелохнется лишний раз, а маленькие глазки – верно старушка подметила – так за каждую монетку и цепляются.
Смекнул Тихон – хорошо бы со старостой знакомство свести. Положил на поднос тяжелую серебряную монету и увидел: Сафонов клюнул на нее, как щука на живца, сразу на богомольца с уважительным любопытством посмотрел.
Этого Тихону и надо было. Когда обедня кончилась и староста вышел из храма, робко приблизился к нему, смиренно спросил:
– Не посоветуешь ли, отец, где бы мне на постой устроиться? Гостиница забита, да и не привык я тесниться.
Запомнил староста щедрый дар, и робость парня понравилась. Елейно прогнусавил:
– Только Богу и плакаться… А ты чей будешь, сынок? Откуда к нам пожаловал?
– Батюшка мой до революции по торговой части был.
– А теперь?
– Живем тем, что батюшка трудом праведным раньше скопил.
– Кто Бога не забывает, тому Он помогает, – вздохнул староста.
Вроде сочувствуя, дотошливо стал расспрашивать о деревенском житье-бытье, чем торговал отец и какая выручка была, велико ли сейчас хозяйство.
Словно бы невзначай Тихон проговорился, как с отцом отгонял на хутора лошадей, чтобы их красные комиссары не забрали. Мысленно поблагодарил Лобова – не выдержать бы ему этого экзамена, если бы чекист не заставил выучить придуманную биографию наизусть.
Поверил ему староста, решился:
– Ладно, помогу я тебе, сынок. В свой дом на постой пущу.
– Премного благодарен вам, – обрадовался Тихон.
– Порядочного человека сразу видно. А о цене столкуемся.
– Об оплате не беспокойтесь. Мы, чай, не голь какая, батюшка меня на дорогу щедро снабдил, – заверил Тихон. – Что-то я прибаливать стал, худеть. Вот меня матушка и послала Святой Богородице поклониться.
– Я и то гляжу – бледный ты, ледащий. Но ничего, усердное моление многим подсобляет. – И староста повел Тихона к себе.
Дом Сафонова – высокий пятистенок из потемневшего соснового бруса, на каменном подклете. Крыша железная, на окнах прочные ставни. К дому привалился сарай, такой же неуклюжий,
