и растрепанные волосы. Себя бы привести в порядок, но времени нет. Хотя им нужна я, вот пускай и получат. Толкнув дверь, я пулей проношусь по залу, мимо стенда с карточками и других агентов, к столу Нортона. Он сидит на своем вращающемся стуле, обращен к окну.
– А! Вот и наша Иза! – Восклицает он, и я тут же читаю негодование в его глазах.
Я дышу, как астматик. Шутка ли пролететь половину Нью-Йорка?!
– Вы просили – я пришла. – Еле выдавливаю из себя.
У Нортона чуть глаза не выпадают от моей наглости.
– Вы устали. Отдышитесь… – Доносится знакомый баритон со стороны окна.
Я оборачиваюсь и вижу его – того самого мужчину, который спросил, чем я отличаюсь от остальных моделей – Джеймс Монтгомери.
– Здравствуйте, Изабель Ханге. Видите, я запомнил вас. А вы меня? Я теперь отличаюсь от остальных директоров?
Кажется, что я онемела и попала под гипноз. Теперь он стал более… детальным. Его голос звучит гуще и приятней, линия бровей четче, вообще, лицо Монтгомери в этом освещении видется острым, рельефным и запоминающимся. Я даже разглядела родинку на подбородке. Пока он говорит, я бесстыдно разглядываю его лицо и не могу понять: нравится он мне или нет. Джеймс Монтгомери был незнаком, но этот взгляд карих глаз, интонации, телосложение, будто из забытого сна – что-то родимое, что-то уютное. Даже что-то некогда любимое…
– Она может пройтись для вас. Ты взяла туфли?
Я киваю. Нортон достает пачку влажных салфеток для меня, желая скорее меня отогнать от Джеймса, чтобы привела себя в порядок.
– Не надо! Я все видел. У Изабель хорошая походка. Но не она мне понравилась. Мне понравилась ее дерзость и целеустремленность. – Я покосилась на него из-под завесы своих волос. – Но вы тихая сегодня… Я ошибся в вас?
– Вы не бежали через весь Нью-Йорк на своих двух. – Бурчу я.
Но он улыбается в ответ.
– Нет, не бежал, я делал подкоп. – Он засмеялся на свою же шутку, и Нортон подхватил смех.
Я ничего не поняла.
– С сегодняшнего утра, я содиректор дома Тадеско Рици. Слышали о таком?
– Да. – Вру я.
– Мы меняем концепцию бренда. Мы хотим создавать что-то более молодежное, дерзкое, целеустремленное. Одежду для таких, как вы, Иза.
– Кто, сломя голову, будет бежать пол-Нью-Йорка?
Он улыбается и делает щелчок пальцами.
– Именно! Вы мне очень понравились. Я планирую собрать группу из моделей, которые будут лицами, характером бренда. Попытаться сделать что-то на грани Виктории Сикрет, но как Эди Слиман для YSL или Рустен для Balmain.
Нортон тут же поддакивает с видом знатока. Я же не понимаю.
– Вы хотите продавать нижнее белье?
Мой вопрос их смешит.
– Нет! Виктория Сикрет делает своих моделями звездами. Я хочу сделать пиар-компанию не для
