заглушила двигатель и отстегнула ремень, собираясь выйти.
– Я сам, – Гена остановил ее движение.
– Почему сам, я с тобой хочу, – она удивленно посмотрела на него, замерев с ремнем в руке.
– Юля, я сказал сам, значит, сам, – и он вышел из машины, оставив ее в зависшем положении.
Двери театра были закрыты.
– Странно, – сам себе сказал он и еще раз дернул за ручку. – А где же консультация?
Он заглянул через стекло подставив ладошку, затем подошел к окну, которое оказалось зашторенным, вернулся к двери, минуту потоптался на входе и занес руку для стука, но в этот момент дверь распахнулась и на пороге появился взлохмаченный Вениамин Александрович и три женщины.
– Я вам говорю, нет тут такого! – кричал он, периодически задыхаясь от нехватки воздуха.
– Ну как нет! – верещала Танька. – Мы вчера у вас были! Все трое! Шаманка Роутег в пятом поколении, вы с ума сошли?!
– Это вы сумасшедшие! И я сейчас полицию вызову! – выплевывая со слюной слова, орал директор. – У нас вчера был «Гамлет»!
Я прыснула, но тут же взяла себя в руки, так как ситуация действительно выходила из-под контроля. Мало того, что личного консультирования, которое было намечено на сегодняшний день именитой шаманкой, не было, так и самой шаманки тут, оказывается, тоже вообще не было, и слышать об этом никто не слышал. Смешно, правда?
– Вениамин Александрович, – Гена всунулся в беседу, переключая внимания директора на себя. С Вениамином Гена был знаком давно. На больших мероприятиях его фирма помогала театру с освещением, интернетом и мониторами.
– Ох, это вы Геннадий Олегович! – Вениамин вытянул белоснежный платок и промокнул лоб. – А у нас тут дурдом! Шаманку какую-то требуют. И где? В театре!
Я, Танька и Оксана стояли чуть позади, наблюдая за происходящим. Дима остался сидеть в машине совсем угнетенный. Мы по дороге рассказали ему произошедшее. Он крайне удивился, но потом затих и сдулся.
– А я вот тоже по этому вопросу, – настороженно сказал Гена и внимательно обвел нас взглядом. В этот момент я сделала шаг за Таньку, затаскивая туда и свои штаны, которые все норовили слететь. Вид у меня был, честно сказать, не очень, а мужчина напротив – представительный, красивый, модный. Стыдно как-то.
– Геннадий Олегович, – директор театра схватился за сердце и вжался в стену. – Вы хоть меня не пугайте. Что за сумасшествие? У нас отродясь тут шаманок не было и быть не может. Это же театр оперы и балета!
– Я вчера, когда к вам ехал, уточню, работать, тоже так думал, но, тем не менее, своими глазами видел все действо. Шаманка, шалаш, бубен. Мы еще с вами к ней в гримерку случайно попали, вы это тоже не помните?
Директор ошарашено хлопал глазами, поднимал брови, от чего волосы на лысине постоянно двигались вверх, и вытирал вспотевший лоб.
– Вот и я вам то же самое говорю! – в беседу всунулась с криками Татьяна.
Конец
