записал? Папа мой человек не бедный, поможет.
– Твоего отца достали твои капризы. Он не хочет видеть этого твоего… Сам мне сказал.
– Папа захочет то, чего хочу я, – с вызовом произнесла Рита и снова отвернулась к иллюминатору.
– Не в этот раз, – самонадеянно заявил Вадим.
На несколько минут зависло молчание, а затем он прошептал:
– Ритусик, бойся того, кому нечего терять.
– Тебя? – усмехнулась она, все так же глядя на улицу.
Самолет не спеша выруливал на взлетную полосу.
– Я тебя отравлю.
– В тюрьму упекут.
– А я и себя отравлю.
Рита повернулась к нему.
– Раз проболтался, значит, не отравишь. Слушай, если так решил, начни с себя, а? Ну, мне пока не хочется, правда. Дай хоть институт закончить. Точно, давай, как получу диплом, привози свою курару.
– Кураре. Называется «ку-ра-ре».
– Угу.
– Издеваешься, да? Весело тебе.
Девушка тяжело вздохнула.
– Послушай, мой верный рыцарь, ну почему люди считают, что они какие-то особенные? Возомнят себя страдальцами и верят, что несчастны, что плохо им, что жить без кого-то не могут… Скажи, верный мой, как я брыкнулась, то на какой день ты к Тайке побежал?
– Чего? – переспросил Вадим, краснея. И это не осталось незамеченным.
– О! Да ты на глазах сдуваешься! Прекращай, заткни где-нибудь брешь. О-е-ей! Где этот упрек во взгляде, уверенные жесты? Где горделивая поза оскорбленного, но сильного мужчины? Что случилось, рыцарь мой? Слушай, а травитесь-ка вы с ней вместе. Почему, если кого травить, то обязательно меня?
Вадим опустил голову, прикрыл глаза ладонью.
– Ты была такая несчастная… Ты там лежала… – невнятно забубнил он. – И когда я пришел… там была она… Отец, когда тебя забрал… Я пришел, врачи сказали, что… А она говорит, надо все это как-то пережить вместе…
– Получилось?
Вадим не ответил, только глубоко вздохнул и продолжил разминать рукой кожу вокруг глаз.
– Ты только не расстраивайся, хорошо? Тут ничего плохого нет, – успокаивала девушка. – А Тайка, мне кажется, тебя любит. Так что, может, у вас все будет очень даже замечательно!
Вадим поднял голову:
– Что-то мне плохо. – У него участилось дыхание. – И уши закладывает…
– Все нормально, – Рита похлопала его по коленке, улыбнулась и протянула кисленькую карамельку. – Держи леденец, высшее существо, взлетаем.
Хуши сказал: «Мертвое долго не живет»
Даже когда старик распахнул ставни и в комнату проник солнечный свет, она оставалась серой. Серый запыленный стол и старый покосившийся шкаф, серые от копоти стены, серые от грязи наволочка и одеяло. На полу, на кирпичах, лежал круглый железный лист, на нем тлели угли. Мудрый Хуши любил смотреть на пламя и разводил огонь прямо у постели.
– Все
