совести игрушкой, затерявшейся в кармане. Странно, он хранил подарок дикарки почти четыре года, перекладывая из куртки в куртку. Маленькая костяная фигурка полярного пса…
– Держи-сь, это тебе от меня, для запоминалки, – прибежала она к нему как-то утром, прогуляв школу. – Сама вырезала-сь. Когда будеша далечо, вспоминай-сь меня. Мне будется теплей и радостней. Я почувствуюсь тебя, обещаю-сь…
Девочки не было на Данироль, Бартеро знал. Он умел чуть больше, чем его люди: безошибочно определял нужное ему направление (но не в случае с Тинри), мог понять – жив ли человек, находящийся далеко от него, или мертв, распознавал и исцелял некоторые недуги… Но здесь, на оледенелой земле, открывалось в нем нечто новое, непонятное и поэтому беспокоящее. Он превратился в губку царящих здесь эмоций. Оторванный от большой земли, он ощущал их особенно остро. Чаще он улавливал злые чувства, и это выливалось в его отношения с Эдваралем, Висерном и Эргом, на свое несчастье ютившимися с ним под одной крышей. Вот и сейчас завелся на пусто месте, чуть в драку не полез. Как тут местные всю жизнь проживают?
Повертев в руках фигурку, он потянулся к карману – спрятать обратно в тепло. Но неуклюжие перчатки… Эти утыканные мелкими шипами с тыльной стороны перчатки отказались ее держать, выронили в снег.
И не смогли нащупать, сколько куратор ни разрывал сугроб, сколько ни светил фонарем…
«Пропала и пропала. Как и девчонка. Значит, не судьба больше встретиться», – неумело успокоил он себя.
Он зашагал по улице, мимо вымерших домов. Один, хотя сам запретил людям отлучаться в одиночку, после того как бесследно исчезли четверо рабочих из прошлой группы, дав пищу самым нелепым байкам про оживших мертвецов и ледяных змей.
«Человек, оторванный от цивилизации, начинает одушевлять вещи, – думал Бартеро, вслушиваясь в вой непогоды. – Темное Нечто за обманчиво надежными стенами жадно разевает дышащую морозом пасть. А мы закрываемся от нее мишурой: брелоки, фотографии, “счастливые вещи” становятся оберегами, приравнивая нас к аборигенам на побережье. Как та костяная собачка для меня…
А вдруг вещи взаправду наделены душами, как считают дикари? Мы, дети городов, брезгливо высмеиваем открывшиеся аборигенам тайны. И лишь сами оказавшись вдали от цивилизации начинаем постигать сущность собственных творений, стыдливо прячем глаза, боясь признать явное. Мы – часть бурлящей, кипящей энергии, составляющей Вселенную, и на крошечные доли мгновения обретаем осязаемую форму. Дунет ветер Вечности – и нас нет…»
Он внезапно остановился, сделал глубокий вдох, сгоняя с себя внезапно накатившее наваждение. Куда он идет? Зачем? Обратно в поселок, к людям!
Он развернулся и зашагал навстречу ветру.
Вопреки всем планам, экспедиция тут почти два года. Ему помогает четвертая группа рабочих. Чего только они не обнаружили! Первой была машина молний – небольшой, отделанный под дерево ящик на колесиках, –
