тряпичных кукол… Бартеро переходил из комнаты в комнату. Сейчас его взгляд словно проникал сквозь время, как луч фонаря в толщу прозрачного льда, преломляясь, рождая причудливые тени.
Еще одна дверь. За ней не до конца размороженная комната: узкий коридор, проплавленный во льду. Странно, он сильно потрескался от тепловых пушек.
Бартеро потрогал стену рукой. Верхний слой раскрошился. Тогда инженер надел металлическую перчатку, ударил кулаком. Еще и еще… Ледяная крошка охотно сыпалась под ноги. Еще удар… Куратор в ужасе отшатнулся. Из стены застывшей воды на него смотрела женщина. Некрасивая, но своеобразная – с крупным носом с горбинкой, выдающимся на плоском лице, круто изогнутыми дугами бровей.
Понимая, что нашел лишь несчастную жертву оледенения, Бартеро облегченно вздохнул, приблизился к ней, чтобы рассмотреть получше, и вновь заколотил по податливому льду, высвобождая пленницу, но вскоре убедился – предназначенная задержать скольжение перчатка абсолютно бессильна перед вновь ставшим твердым льдом. Хрупкие участки закончились. Со странным тоскливым чувством оставляя свою находку, Бартеро окунулся в метель.
Он стоял на пороге своего домика, когда вместе с бесприютным воем ветра донеслись крики. Дверь в одно из жилищ рабочих отворилась, и нечто огромное, черное, призраком нечистого унеслось в клубящуюся снегом темноту. Быстро, насколько это было возможно при таком ветре, инженер поспешил туда.
– Господин Гисари! – Покрытое кровоточащими царапинами лицо Свирта выглядело бледнее, чем у только что найденной утопленницы. – Господин Гисари, эта тварь чуть нас не разорвала! Помогите Ирзену, пожалуйста!
Повременив с разбирательством, Бартеро бросился к окровавленному человеку, с которого в это время срезали рубашку. Рабочий пытался сдержаться, сжал зубы, но сдавленные стоны вырывались из его расцарапанной груди.
– Кипяченая вода есть? Быстро разведите антисептик! – Инженер уже склонился над Ирзеном. – И спирт! Да не ему. Мне руки ополоснуть!
Битье по льду не прошло даром. Пальцы неприятно защипало.
– Держите его крепче!
Бартеро встал на колени и, поливая антисептиком вспоротую до костей плоть, принялся водить левой рукой над уже орущим от боли рабочим.
От напряжения из-под светлых волос стекали капельки пота, тошнотворным туманом накатила слабость, но Бартеро приказал себе не останавливаться. Как сквозь мутную воду, он различал слабое свечение на ногтях своих рук и на заживающей груди раненого.
С громким звоном лопнула лампочка на стене. Один из держащих Ирзена забубнил молитву, остальные, не отрываясь, смотрели на затягивающиеся тонкой розовой кожей страшные следы когтей. Если бы хоть кто-нибудь поднял глаза на товарищей, то увидел бы, как по их волосам струятся голубоватые искры…
Когда кровотечение остановилось, а истерзанные грудь и руки зарубцевались, Бартеро подозвал Свирта.
– Что
