на Викторию, но она предпочитала их не замечать. Ясно было, что Юра, терзаемый вечною нуждою, снова ищет, у кого бы занять денег. Виктория, со своим стабильным доходом в твердой евровалюте, была самой подходящей кандидатурой для того. Взаймы у нее просили часто, причем суммы озвучивали внушительные. Кому-то удачно подвернулась «тойота»-двухлетка в идеальном состоянии и за хорошую цену, кому-то захотелось срочно обновить обстановку, кто-то перезанимал, чтобы отдать старые долги, даже на новую грудь пытались занять, подкрепляя свою просьбу коварным манипуляторским ходом: «ты меня поймешь, как женщина женщину». Виктория все понимала, но на просьбы отвечала отказом. Не потому, что жадничала или вредничала, а потому что не хотела осложнений. Недаром же говорится, что если хочешь потерять друга, то одолжи ему денег. На обиженное «почему нет?», Виктория честно отвечала, что по ее убеждению служебные романы создают гораздо меньше проблем, чем «кредитные» отношения с коллегами. Особо настойчивых посылала. Не по каким-то вульгарным адресам, а на первый этаж бизнес-центра, в котором располагалась студия. На первом этаже находились отделения трех разных банков – российского, немецкого и итальянского. Сравнивай условия и оформляй кредит!
Если бы жизненные события было бы можно переигрывать заново, Виктория сохранила бы свое наследство в строжайшей тайне от всех. Не стала бы рассказывать никому о письме адвоката, а по поводу потребовавшегося отпуска соврала бы что-нибудь. Например, что нужно срочно поехать на обследование. Но письмо адвоката поначалу показалось Виктории «разводкой», «письмом счастья» от мошенников, отслеживавших родственников эмигрантов, поэтому Виктория и рассказала о нем на работе. Прикольно же. А потом поделилась радостью, не смогла удержаться. Большинство проблем люди создают себе собственными руками.
Принципиальность, обычно, вызывает уважение. Если кто-то и обижался, то ненадолго, дня на два. Отказывать всем проще, чем кому-то отказывать, а кому-то нет. Только Ира Филиппова, не получив денег на пластическую операцию, дулась две недели, но Виктория совершенно бы не расстроилась, если бы Ира обиделась на нее навсегда. С кем с кем, а с Филипповой ей совершенно не хотелось общаться. У Иры, что ни слово, то шпилька, что ни фраза, то яд. Противно. К тому же с Ирой нельзя было решать рабочие вопросы устно. Она запросто могла подвести или подставить намеренно, а после хлопать глазами и клясться, что ей такого не поручали, ее не предупреждали и т. п. Нет, только переписка, чтобы в нужный момент можно было открыть нужное письмо, ткнуть Буратину в него носом и отправить копию переписки Маргарите Борисовне, иначе никак.
Нет правил без исключений. Альбине Виктория не задумываясь одолжила бы столько, сколько та попросила, потому что была уверена в том, что их дружбу никакие «кредитные» отношения не осложнят. Но Альбина никогда не просила денег, она вообще не любила влезать в долги. Чтобы жить спокойно, надо тратить меньше, чем зарабатываешь, таково было одно из ее главных правил. В этом смысле
