style="font-size:15px;"> Майя. Пожалуйста.
Есафов и Майя Аркадьевна танцуют, нежно глядя друг на друга. Вдруг Майя Аркадьевна останавливается.
Вениамин Ионович, что же это мы с вами? На пионерском расстоянии. Еще подумают – какие-то старички танцуют. Может, зажжем?
Есафов. Какие вы слова знаете… А чего, можно! Зажигай, Маечка!
Есафов и Майя Аркадьевна под зажигательную современную мелодию выдают «танец-модерн».
Майя (в танце). Вениамин Ионович, вы не помните, а ведь мы с вами, по-моему, так ни разу даже не поцеловались?
Есафов (в танце). Я вас целовал. Только в щечку, Маечка. И то – по праздникам.
Майя Аркадьевна резко останавливается. Музыка микшируется.
Майя. Тогда у меня предложение: а давайте-ка с вами поцелуемся. Прямо сейчас!
Есафов. Прямо сейчас… А какой сегодня праздник?
Майя. Зачем нам праздник? Мы же не в щечку…
Есафов(копируя Майю в поезде). Майя Аркадьевна, ну что вы? Мне так неловко. Не стоит.
Майя. Ах, Вениамин Ионович! Вы кого угодно уговорите!
Они приникают друг к другу. Гаснет свет на сцене. На авансцене появляется Склероз.
Склероз. Однажды у Майи Аркадьевны меня подстерегал сюрприз. Она достала и показала мне старое фото. На фото какой-то невзрачный человек стоял на фоне заводских труб.
На заднике появляется фото.
Посмотрите, сказала она, это мой начальник – Вениамин Ионович Есафов. Я вам про него еще не рассказывала? Я взял фото и стал присматриваться. На вид мужчине было лет сорок пять. Высокий тестостерон, тогда об этом мало знали, позволил Есафову приобрести устойчивую лысину, которая была на фото, и четверых детей, которых на фото не было. Мужчина был худ. Черный костюм, вполне возможно еще довоенный, сидел на нем мешковато. Вениамин Ионович улыбался и смотрел на меня. А я думал. Я думал о том, что отчество «Ионыч» я встречал до этого только в рассказе у Чехова. И что Чехова я знаю, хотя никогда не видел, и Есафова знаю. Но Чехов, чтобы я о нем знал, делал все возможное: писал пьесы, повести и рассказы, приобретал усадьбы, которые стали потом музеями, а Вениамин Ионович и не подозревал, что некто я, отстоящий от него на много лет и километров, будет его знать и помнить. Значит, для того, чтобы о тебе помнили, необязательно быть Чеховым, достаточно быть просто Есафовым…
Склероз исчезает. Вдруг Майя резко отстраняется от Есафова, хватает телефон.
Майя. Постойте! Я вспомнила! Я должна сделать последний звонок. Это важно! Алло!
Саша (голос по телефону). Майя Аркадьевна, вы? Откуда, мне сообщили, что…
Майя. Саша, не волнуйтесь, вам все правильно сообщили! Эти врачи – что они могут? Особенно когда подошел срок. Хотя, вы знаете: умерла – не умерла, это еще большой вопрос… Когда-то все думали, что один человек тоже умер, а на третий день он воскрес… Шучу, это, конечно, с еврейским счастьем, но не с моим. Но не это самое удивительное. Слушайте, Саша. Вдруг! Внезапно! Перед уходом…. Я не знаю, как получилось,
