снимите, – заботливо попросил завхоз.
Гордый варяг моремана Никиты давал течь. Он отстреливался крупнокалиберным краснобайством из всех эрудитных запасов. Патриарх из засады обстреливал мудрствующей остротой. Очки его поблёскивали как снайперский прицел. Алкоголь горячим дыханием зализывал линзы, создавая оптический обман. Андрей дремал. Канонада аргументов утихала.
– Ну вот, тогда одно государство, наше конечно, посредством экономической мощи сможет влиять на весь мир. – продолжал Никита.
– Неужели одно? – изумлялся Патриарх.
– Ну, допустим, пока не одно, – похрустывая огурцом, продолжал Никита.
– Мы, – он загнул один палец, – раз. Штаты – два. Германия, хрен с ней, – три. Япония. Кто там ещё? – он сунул кулак под нос Шифоньеру. – Мощь! Только как их к коммунизму привести?
Никита всех стремился привести к коммунизму, как к присяге.
Было время и многие верили в это, что наступит час справедливого равенства и трудолюбия.
Важно куняющий Пётр Михайлович оживился. Последняя рюмочка утомила завхоза. Он обратился к Никите, как к самому образованному и культурному. Щепетильный вопрос волновал Петра Михайловича. Возможно ли при всеобщем коммунистическом равенстве на планете и, само собой разумеющейся культурной образованности, снова ходить без штанов, как древние греки, которые были, как уже доказано, далеко не дураки. Пётр Михайлович в кинотеатре смотрел фильм про Юрия Цезаря. Самому ходить в таком виде, да ещё перед империалистами, зам-декану категорически не с руки. А что думает по этому поводу передовая и воспитанная молодёжь нашей страны? Похоже, эта логически выстроенная речь была подготовлена заранее.
Тишина медленно наполняла гостеприимную коморку. До краёв, как стакан. Патриарх приспустил очки, обнажив близорукость. Савва Шифоньер прекратил процесс возлияния. Икнул во сне с негодованием Костя Вижульман. Никита Донбасс застыл, как монумент советского воина-освободителя, набравшегося на фуршете с подвыпившими солдатами бундесфера. Огрызок огурца напоминал солидную сигару буржуа.
– М-да… – промычал Патриарх.
– Нет! – резко отсёк Никита, выплёвывая огурец, растирая пестицидную слюну на бетонном полу – Никаких компромиссов западу!
Чтобы разрядить обстановку, Пётр Михайлович щедро выставил ещё одну ёмкость, предназначенную для дела. Пили за греческих героев, за Афины и Спарту, за спартанцев, разгромивших, а потом свергнувших, персидского царя. И за Юрия Цезаря, и за Юрия Гагарина. Патриарх декламировал революционные стихи Сапфо. А проснувшийся Костя Вижульман попросил налить за царствие небесное мифологического Минотавра, которого сразил герой Тесей.
Зам-декана снова стал свой в доску и, с разрешения Никиты, решил продемонстрировать ценнейшую антикварную вещь. Культурное достояние цивилизованных людей и граждан, а так же присутствующих. Данный исторический шедевр он давно выменял на списанный и пришедший в негодность
