золотой вензель, который самолично вручал ей последний император России Николай Александрович.
Но быть образованным в то время было неприлично и опасно. Елена Романовна это сообразила и одела красную косынку.
В стране царил хаос и хозяйственный упадок, товарный голод и инфляция. Проходила волна снижения зарплаты. А театрализованные агитационные бригады, на митингах, записывали в светлое будущее сознательных.
В составе такой агитбригады, была и комсомолка-активистка Елена, пропагандируя «передовой» опыт, грамотно «критикуя» недостатки.
И, будучи в Петрограде, видела самого товарища Кирова.
Уже в зрелом возрасте, преподавала в Харьковском вузе научный коммунизм, и трактовала «Моральный кодекс строителей коммунизма» не хуже заповедей Моисея. Елена Романовна понимала, что коммунистического рая гегемону не видать, как своих ушей. А партийная элита давно проживала в этом самом эдеме.
Моральные и реальные сокровища были уже экспроприированы.
Интересно было другое. Бабушка имела уникальную способность видеть уже сформировавшиеся события в ментальном мире, которые ждали своего проявления в мире физическом. Но об этом она помалкивала.
Мозг – это не что иное, как биологическое информационное поле, подключаемое к информационному пространству общемировой сумме знаний. Человеку от природы, дано получать лишь часть данных из хранилища, но в случаях сильных стрессов происходит некое переключение, и у таких людей появляется расширенный доступ к этому информационному пространству.
А все гадалки говорят обтекаемыми фразами… сбудется – вы запомнили, растрещали всем… не сбудется – забыли…
Так вот, когда по оплошности ей принесли похоронку на мужа, она ослепла. Зрение восстановилось через несколько лет, когда родилась дочка, мать Андрея, но она получила этот «дар».
Спросил её Андрей как-то, можно ли видеть будущее?
– Каждый, так или иначе, видит его. Есть прогнозирование событий или манипуляции предсказаний. Будущее, в чистом виде, увидеть нельзя.
Закончилось лето. За ним наступила осень. А потом пришла зима, согласно статистике календаря.
И стало совсем холодно…
Мохнатые снежинки белокрылыми малютками-мошками, настойчиво бьются о стекло, ломая хрупкие крылышки. Они безрассудно летят, пытаясь пробиться к теплу, и погибают, растаяв в летаргическом сне забвения. В одинаково-хаотическом безымянном множестве всe они – снег. А каждая – единственная, прекрасная хрустальная жизнь. И уже неповторима. И судьба её – немыслимо закрученная траектория парения. Можно ли, предсказав, повторить её полeт, если существуют предсказания? А если нельзя предсказать её судьбу, можно ли отгадать судьбу другой жизни?
Земля Полбанко – страна Заходящего солнца
«Нет худа без добра, сказала Лиса —
зато ты попал в Страну дураков»
А.
