большую руку. – Знаете, меня зовут Олли. Олли Чистик из Чихендорфа.
Он смущенно поглядывал на нее с высоты и тоже пожал ей руку – так, что она вскрикнула от боли и даже присела.
– Что случилось? – испугался он.
– Зачем было так давить? – недовольно спросила она.
– А я давил?
– С таким же успехом я могла прокрутить себе руку в мясорубке! – отозвалась Олли.
Но и тряся отдавленной рукой, она с любопытством осматривалась. Только видно было не много. В пещере было темно.
– Ну и ну, – сказала она. – Куда это вы меня принесли? Прямо мурашки по коже. Тут просто жутко: воняет, как на помойке, и кости кругом валяются. Это медвежья берлога?
– Это, – сказал Грабш, – моя берлога. Тут я живу.
– Разве тут можно жить? – ужаснулась она.
Он нащупал спички и зажег свечу, укрепленную на каменном выступе. Пламя затрепетало, осветив стены и потолок.
– Ой, мамочки, – вздохнула Олли, покачав головой, – какая неуютная пещера! Мрачная, сырая, потолок слишком высоко, а пол весь в колдобинах. Поживешь тут – поневоле станешь разбойником!
Грабш слушал ее молча, безвольно опустив руки. Ей стало его жалко.
– Я не хотела вас обидеть, господин Грабш, – сказала она. – Просто в первый момент я так… так удивилась. Такую… квартиру я еще никогда в жизни не видала. Мне нужно к ней немного привыкнуть.
И она забегала по пещере туда и сюда. Вытерла крошки со стола. Сунула нос в очаг, стукнулась лбом о закопченный котел. Оглядела огромный шкаф. Поправила розовое одеяло на куче сена, вспугнув летучую мышь, которая тут же бесшумно взмыла к потолку.
– Здорово! Если приглядеться, даже отлично, – сказала Олли. – Хоть что-то новенькое! Правда, сначала надо тут навести чистоту, а потом добавить уюта: вынести кости и сено, положить подушки, на стены повесить шкуры, на пол – коврики. Но вы же промокли до нитки, господин Грабш! Хотите заработать воспаление легких?
И не успел он что-либо ответить, как она выхватила у него из рук спички и принялась разводить огонь в очаге.
Вскоре под котлом уже полыхал огонь. Она с трудом подвинула к очагу один из двенадцати неподъемных стульев и сказала: «Садитесь, господин Грабш!»
Он послушался и, как завороженный, с громким вздохом опустился на стул. Сначала Олли стянула с него мокрую рубаху – которая расползлась у нее в руках. Потом выжала ему бороду. Полотенца она не нашла, поэтому голову и бороду она вытерла насухо сеном.
– Батюшки мои, вот это мочалка! – всплеснула она руками. – Вы когда причесывались в последний раз?
Он долго думал, а потом сказал:
– Никогда.
– А еще у вас вши, – причитала она. – Надо что-то делать. Нужен специальный порошок!
– А где его можно украсть? – спросил он.
– Иногда ведь можно получить что-то в подарок, правда? – ответила она. –
