жадно вцепилась в нее губами, громко причмокивая, что еще раз подтвердило ее голод.
Марина не проснулась даже тогда, когда я положил ладонь ей на лоб. Девушка горела. Сдернув с нее одеяло, я потрогал ее руки и ноги, что не были прикрыты халатом. Ее кожа оказалась влажной.
– Так, – подытожил я, судорожно вспоминая, что нужно делать. – Нам с тобой Аришка, надо подумать. Давай-ка сначала измерим твоей маме температуру и вызовем врача, а потом разберемся, чем тебя кормить.
Электронный градусник показал 38,7, что было в сложившейся ситуации очень плохо. Набрав знакомому врачу, попросил приехать.
– Главное – не паниковать! – заявил мне Георгий Владимирович. – Если в комнате жарко, приоткрой окно. Компресс на лоб, обтирание водой и водкой. Я буду минут через тридцать.
Забрав с собой сумку Марины и переноску, я поставил ее на стол в столовой. Смеси предсказуемо не обнаружилось, а вот бутылочка – очень даже. Молоко в холодильнике имелось, но манку пришлось искать долго, потому что я даже не помнил, была ли она у меня в шкафу. Мог бы смотаться до круглосуточной аптеки, но оставлять Марину не хотел. Тем более что ждал врача, а Арина есть желала прямо сейчас.
Разбавив молоко водой, вскипятил его и добавил щепотку манки – совсем чуть-чуть, чтобы было попитательней. Остужать пришлось под холодной струей. Чуть не забыл, что надо проверить на руке, прежде чем давать. Воспоминания всплывали неохотно, потому что два года я прятал их даже от себя, но сейчас без них я бы навряд ли справился.
Не знал, сколько нужно ей давать, но девчушка съела полную бутылку. Смешно причмокивала губами, даже не открывая глаз. От соски отказалась. Прикрыв ее одеялом, я перенес сумку на диван, чтобы наконец заняться ее матерью. В комнату переноску не заносил. Боялся, что Марина заболела и может заразить дочку. Что-что, а лечить младенцев я не умел.
– Прошу прощения за посягательство, но лучше так, чем лежать с температурой, – проговорил я вслух, беззастенчиво стягивая с девушки халат.
Несмотря на то, что ответить она мне не могла, я старался сильно ее не разглядывать. То и дело оборачивался на переноску. Дети – они такие: на секунду отвернешься, а там уже Армагеддон случился.
Обтирал девушку влажным полотенцем. Водка и вода – ничего сложного. Старался не намочить белье. Самое обыкновенное белье – без рюшей, бантиков или кружева. Слегка застиранное – на лифе имелись катышки, но не разглядывать ее не получалось. Я даже на ощупь пробовал обтирать, закрыв глаза, но лишь разозлился на себя. Быстро поелозив полотенцем, бросил его в тазик, а ее накрыл простынкой. Девчушка спокойно спала, пока я мочил водой второе полотенце, чтобы уложить его на лоб девушке.
Марина вяло сопротивлялась, но не просыпалась. Температура никак не хотела спадать. Дождавшись врача, не мог найти себе места. Так и сидел на диване рядом с Ариной перед открытой дверью, пока Георгий Владимирович делал осмотр.
– Павел, ребенка сюда
