же, – выдержав паузу, добавил я, – не думаю, что подобная информация могла просочиться просто так. Это ещё и для нас, самых младших, проверка на вшивость. Специально узнавал, с территории даже нас выпускают теперь в любое время дня и ночи, но почему-то абсолютно уверен, что информация о похождениях уже утром будет лежать на столе Артемиды Бореславовны. А она не Бояр! Искать поводы для помилования не будет.
Все резко задумались. Ещё бы. Известно было, что, реши кто побарыжить тем же спиртным на территории, безкланового могут повесить, а клановому, после того как его передадут в руки родственников, может быть и ещё хуже. А притащив в кампус бутылку, поди докажи, что не намеревался её продать!
А вообще, всё потому что мы и так весьма опасны для окружающих! «Имея много сил, но мало мозгов!» – как выражался мистер Грег. Добавь к подобному и так убойному коктейлю ещё что-нибудь горячительное, да в неограниченных количествах, и сильно повезёт, если счёт жертв пойдёт всего на десятки.
Так что официально до двадцати одного года у молодых чародеев был вынужденный сухой закон. За наркотики же всё было куда как суровее, и кроме пары древесных кланов, для которых «вещества» чуть ли не заменяли кровь, на прощение рассчитывать не мог никто. Тем более что те самые кланы были закрытыми и сами оставались иммунными к своей отраве. Как впрочем, и Гробовы с Моровыми, чьи ткани и жидкости содержали в себе жуткий яд.
А так, чародей, подсевший на дурь, потерян для общества. Такая аксиома была принята после уничтожения организации «Семицветье», которая, как и «Шипы», являлась тайной службой при Княжьем Столе отца Ольги Васильевны. И в том числе занималась разнообразными опытами над людьми.
Так что сегодня мы пили чай в различных вариациях, и то самое таинственное «какао», которым баловались барышни на улочке, с которой я чуть ли не с позором сбежал. Впрочем, и у нас его заказывали исключительно девушки. Парни брали чай и сборы, мне лично нравился «номер семь» из разнообразных луговых трав, некоторые просили «кофе» – ещё один заморский напиток, запашистый и горький, словно людские страдания. Не моё! Такого и в жизни хватало, так что я предпочитал, как говорила Нинка, пить сено!
Хотя с утра вполне мог выхлебать чашечку этого самого кофию в столовой. Но! Там он был другой: тёмно-бежевый, молочный и совсем не горький, а бодрил не хуже. Что было важно для меня, замотанного учёбой и тренировками на столетие вперёд!
К нашему приходу в «Берёзке» уже собралась чуть ли не четверть курса. Почти все те, кто сегодня сходил на первое задание. Со слов всё той же красноволосой, задания редко когда набираются на все команды разом, ведь если не учитывать уже знакомую мне Сеченовскую – медицинскую и Ломоносовскую – артефакторную, о которой я узнал совсем недавно, было ещё целых две боевых Академии. Именно поэтому чаще всего на «первую миссию» выходили двумя потоками, а то и тремя или четырьмя, как в этот раз.
Дело всё
