«пшик» и много черного дыма. Как говорится, пострадавшие отделались легким испугом. Паника, правда, имела место. Сирена завыла, дверь подвала с золотым запасом автоматически закрылась по приказу детектора, учуявшего запах дыма, на улице собралась толпа. Ну, народ! Бомбы рвутся, а им хоть бы хны – варежки поразевали, с места не сдвинешь. Дверь закрылась намертво, пришлось потом резать автогеном.
Соседка работает в банке уборщицей, приносит свежие новости. Террорист оставил бомбу под столом в зале выдачи в черной пластиковой торбе. Торба сгорела, а то собачка взяла бы след. ОМОН примчался, повалил всех на пол, руки на затылок. Как же, будет он их дожидаться! Потом нашли записку. А в той записке написано: «Олигархам – хана! Следующий на очереди – банк «Отечество». И подпись – Михаил!
Вова поморщился. Записка действительно была. И подпись была. Не «Михаил», конечно, а «мститель». Дура-баба, все перепутала.
Что же он сделал не так? Нахмурившись, Вова в сотый раз, бормоча себе под нос, прорабатывал список составных частей взрывсмеси.
В дверь осторожно постучали.
– Вовик, это я! – Мать принесла нелегкая.
– Ну, чего тебе? – неохотно отозвался террорист-любитель.
– Тут тебе письмо пришло, сынок. Я принесла. И с работы звонили, просили завтра выйти в утреннюю, работать некому. Кушать будешь? Выходи! Я как раз разогрела, давай, пока горяченькое.
Вова принял протянутое в дверную щель письмо. Упал обратно в продавленное плетеное кресло, на плоскую, как блин, подушку с неразличимой от времени вышивкой крестиком.
«Убью! – подумал. – Если опять этот гад, псих, мерзавец – убью! Усовершенствованную модель подложу! Ты у меня попрыгаешь!»
Он решительно надорвал конверт, вытащил сложенный вдвое листок, развернул и прочитал следующие стихи:
Он был нигде никем не признан,
Бродил по улице, как тень,
И занимался альпинизмом
В Международный женский день!
Рука с письмом бессильно опустилась на колени.
– Ну, давай, иди уже! – напомнила о себе мамаша.
– Не хочу! – заревел Вова. – Не хочу! Оставьте меня все в покое!
История с письмами началась ни с того ни с сего около полугода назад, осенью, и стала кошмаром Вовиной жизни. Письма без подписи приходили по одному в месяц. Сегодняшнее было шестым. Остальные пять хранились в лаборатории, в шкафу, под старыми подшивками «Науки и жизни». Ни подписи, ни объяснений, ничего – только стихи неприличного содержания со всякими грязными намеками. В первом, например, анонимщик написал про мальчика, который бродил по лесу злой, утомленный и обросший бородой, якобы забытый школьной экскурсией.
Бред и чушь собачья! Вова глазам своим не поверил – какой мальчик? Какая экскурсия? Он, Вова, никогда не был в лесу на экскурсии. При чем тут ребенок с бородой, забытый в лесу?
Он целую неделю ходил под впечатлением от дурацких стихов, допускал конфликты
