задуманное не удалось. Стоило приблизиться к лестнице, как неподалеку послышались тихие шаги, а затем шорох, словно по полу щедро рассыпали крупу. Я потушила светлячок и замерла, безуспешно стараясь рассмотреть в наступившей темноте человека, а затем вдруг ощутила постороннюю магию, расползающуюся ловчей сетью по холлу.
Выбора не было. Надвигающаяся сила была чужой, незнакомой, и веяло от нее смертью. Сражаться, не будучи уверенной в победе, не имело никакого смысла. Я не стала дожидаться приближения, заведомо несущего в себе крупные неприятности, и рванула вверх по ступенькам со всей скоростью, на которую только была способна.
Вслед не донеслось ни единого звука – ни раздраженной брани, ни проклятий. Похоже, преследователь был уверен, что уйти я не сумею. Не могу сказать, что он так уж сильно неправ. Но если успею добежать до ближайшего окна быстрее, чем это меня настигнет, буду спасена. При условии, что магия, плывущая за мной по пятам, работает только в пределах дома, а не за пределами. Ну и чтобы охорон-травы не оказалось. Поскольку для противной травки я чужая, не своя. И ей до высокой звезды: лезу я в окно снаружи или выпадаю изнутри.
Одна надежда, что на верхних этажах окна не защищены, если только хозяин не боится проникновения с крыши, что маловероятно, потому что дом стоит отдельно. Впрочем, хозяину уже все равно. Отбоялся. А вот мне бояться положено, причем не только за свою жизнь, но и за репутацию мужа.
Не приведи Всевышний, откроется, что жена князя воровством промышляет, а в данном случае еще и воровством, отягощенным убийством! Талейну вовек не отмыться от грязи, не говоря уже о скандале, который может разразиться из-за убийства лица, приближенного к правителю Виллара. Еще и Салем сиротой останется.
Понятно, что ничто из вышеперечисленного меня не устраивало, поэтому по лестнице я неслась с кошачьей скоростью. Миновав второй этаж, взлетела на третий, свернула в темный коридор и, особо не раздумывая, ломанулась в ближайшую дверь. К счастью, она оказалась не заперта.
Темная комната со стандартным набором мебели на первый взгляд не таила в себе никаких сюрпризов. Только со стены, в изголовье широченной кровати, на меня угрожающе вытаращилась непонятная белая маска, ощерив в злобной ухмылке внушительные клыки, для правдоподобности окрашенные красной краской.
Мимоходом (скорее мимобегом) подивившись очередному олицетворению черного юмора хозяина дома (попробуй усни, когда над головой такая штука нависает!), я попыталась открыть окно. Рама не поддалась. Не желая сдаваться, я вновь и вновь дергала упрямую створку. В угольно-черном стекле мое лицо отражалось бледным пятном.
«Придется разбивать», – мелькнула тоскливая мысль. Соваться в осколки удовольствие малоприятное, но, похоже, выхода нет.
Пребывая в панике, я не сразу сообразила, что бледных пятен в стекле прибавилось. Тот, кто меня преследовал, уже вошел в комнату и находился неподалеку от меня. Но почему-то не нападал, выжидая.
Удушливая
