или светила, но обладала особым сознанием. В. мог даже общаться с нею. «Я восхищен тобою», – сказал он светящемуся меду, а тот ответил ему: «А я тобою», – и засмеялся, а вернее заиграл новыми бликами.
В. чувствовал очень близкое родство с этими солнечными зайчиками, будто бы он сам когда-то был одним из них, когда-то давным-давно. И сейчас он хотел быть среди солнечных зайчиков, хотел играть с ними там, в сияющей вселенной.
А еще он ощутил нестерпимую жажду, вернее, странное томительное чувство, которое было гораздо сильнее и жажды, и голода вместе взятых. Словно бы много лет ему чего-то недоставало, чего-то жизненно важного, насущно необходимого, а теперь он наконец нашел это нечто.
И он хотел утолить жгучее желание, хотел выпить, или съесть, или проглотить, впитать в себя – никакое из этих слов не подходило для описания того невероятного слияния с чудесной субстанцией, которого он жаждал всем своим существом.
Вдруг В. опомнился. Он увидел, что уже, оказывается, взял кувшин в руки и поднес его ко рту. Мастер Б ухватил своей стальной пятерней В. за локоть.
– Не советую, – проговорил Мастер Б и осторожно отобрал у В. кувшин. – Передозировка крайне опасна.
В. очумело глядел на него. С трудом он пришел в себя:
– Что это? Что там? – спросил он хрипло, указывая на кувшин.
– Там? – весело переспросил Мастер Б. – Всего лишь то, чего жаждут миллионы людей по всему свету. Всего лишь то, без чего не рождается ни один человек и без чего нет ни силы, ни красоты, ни жизни. Всего лишь то, что в основе всего сущего.
– Как это? – опешил В.
– А так! – с усмешкой отвечал Мастер Б. – Это нечто может решить все твои проблемы. Хочешь осуществить невероятный замысел? Это претворит в жизнь самые чудесные мечты. Хочешь стать красивым и желанным? Это самого уродливого квазимодо сделает милым, как херувим. Устал от своей глупости и никчемности? Это дарует тебе бесконечную мудрость и неограниченную власть.
– Но что же там? – В. не скрывал, что поражен.
– Хм, – Мастер Б почесал подбородок в задумчивости. – Что это, спрашиваешь ты. И как мне ответить на такой простой вопрос? Я мог бы назвать это любовью, но, к сожалению, человек привык именовать этим словом все, что попало. Я мог бы назвать это светом, но над светом властна тьма, а над тем, о чем мы говорим, ничто не властно. Я мог бы назвать это силой, но это не то, что грубо повелевает. Так что же это? – Мастер Б расплылся в улыбке: – Мы предпочитаем называть это… шушкой.
У В. вырвался возглас изумления:
– Как? – воскликнул он. – Это и есть шушка? Но что за глупое слово? Как можно называть шушкой то, для чего даже «любовь» и то недостаточно весомое наименование? Что за дикая причуда?
Мастер Б пожал плечами:
– Почему? Если все слова мира не достойны того, чтобы именовать это, тогда не все ли равно, как мы это называем? И потом, почему глупое? Мы ее
