в пожатии кистей.
– Подарок, – проговорила незнакомка.
– Арма, – с трудом разобрал хиланские буквицы стражник. – Зачинная?
– Да уж не из знати, – кивнула женщина.
– Вот ведь куда тебя занесло, бедолагу, – покачал головой старшина. – За какой надобностью в Асану? Расторговать что или еще интерес какой имеется?
– Интерес, – ответила Арма и обернулась к лошади, показала на тюк. – А под интерес и расторговать чуток товара хочу. Надо же и есть что-то, и место в шатре оплатить.
– Место в шатре получить тебе, красавица, легче легкого, – заметил степняк. – Только свистни – половина шатров твои. Зачем той, что сама счастье, счастья искать?
Прищурилась Арма. На толику сдвинула узкие брови к переносице, словно высмотреть что в стражнике попыталась, проговорила негромко:
– Снаружи избытком посудинка полнится, а изнутри только ветер свищет. Суженого я ищу.
– Суженого? – удивился старшина, расправил плечи, подтянул пояс. – Кого-то с именем или по стати будешь отбирать?
– По глазам, – ответила Арма. – Взгляд у него… зеленью отсвечивает иногда. Словно степи лапаньские. Как раз об эту пору.
– Зеленью? – приуныл старшина, вернул ярлык женщине. – У наших глаза все больше в черноту бьют. Не там ты суженого ищешь, синеглазая, не там.
– Бедовый он, – продолжила Арма. – Всё его на подвиги тянет. Боюсь, как бы не загремел он в вашу темницу.
– В темницу? – обернулся старшина к черным стенам, что поднимались над конусами шатров. – Если уж загремел, то бедовее не бывает. Редко кто оттуда возвращается, девонька.
– А попросить кого о помощи? – наклонила она голову. – Неужели добрых людей нету среди охранников? Хотя бы весточку принять-передать? Там ли он, не там? Уж половину Салпы, считай, объехала.
Нахмурился старшина, лоб наморщил, словно по именам перечислял в голове каждого, кто посодействовать мог незнакомке, но все одно головой замотал.
– Нет там никого, – присвистнул через прореху в зубах. – А если кто и есть, то монет не хватит, чтобы до его доброты достучаться. К тому же дозоры каждую неделю меняются. Одного прикормишь, а там уж другой стоит. И вот что я тебе скажу, милая.
Шагнул вперед лапанец, наклонился, дохнул на ладную гостью запахом кислого сыра и травяного отвара:
– Сберегайся. Если кто узнает, что ходы к темнице ищешь, да старейшинам весточку кинет, сама в темнице окажешься. А там уж, пока через стражу пройдешь да через тех, кто среди заточенных силу держит, и о суженом забудешь. Только шкурка от тебя останется, да и та порченая. Бабы под землей редко случаются, так и то о казни чаще всего просят, все одно более часа внизу никто еще из них не продержался.
– Будь здоров, добрый человек, – прошептала Арма, поймала тонкой крепкой ладонью
