стороны крепости, там-то точно не спят. Ну и что, они пластуну не помеха. Дунай опустил капюшон куртки на голову, вытек темной каплей из убежища. Сейчас ему выпало поквитаться с мохначами, и шанс свой упускать не стоило. Дунай прижался к земле, превращаясь в незаметную тень. Потрогал, как выходят из гнезд на бедре заточенные прутки, что всегда носил с собой. И пошел-пошел вперед, прижимаясь к земле, ползком продвигаясь к лагерю нео. Рука-нога, подтянулся, перекинул тело вперед – и снова, метр за метром. Дунай быстро оказался у первой группки горе-караульных, храпевших и смердевших не хуже табуна фенакодусов. Несло от нео звериным духом, засохшей на рылах, отроду немытых, кровью, грязью, жиром, дымом. Захочешь не заметить, так, один черт, учуешь. Тьфу ты, выродки шерстяные. Пальцы правой руки обхватили ребристую поверхность штыря, потянули на себя.
Прыгнул, мягко оттолкнувшись от земли, бросая привычное и готовое к бою тело вперед. Дунай ловко приземлился возле спящего караульного, быстро прижал лохматую голову к себе, зажав рот. С размаху всадил штырь в оттопыренное ухо. Нео умер быстро, разве что слегка вздрогнув. Пластун опустил разом потяжелевшую тушу, положил у костра и двинулся вперед. Тихой тенью, юркой и бесшумной, скользил вдоль спящих мутантов, замирал на несколько секунд. Наклониться, быстро ударить, вытянуть штырь. И дальше, не шумя и убивая, неотвратимо и неумолимо. Кровь за кровь каждого из павших людей, смерть за каждого изувеченного ради потехи и утробы, жизнь, и еще одна, и еще, за двух самых близких человек. Он успел убить семерых, прежде чем заметил чуть пошевелившегося вождя Хорда.
Звериное чутье спасло того от участи соплеменников. Хорд начал вставать и открывать пасть, готовясь поднять тревогу. Дунай оказался быстрее, рывком очутившись рядом. Чуткий слух уберег Хорда от удара мокрого от крови штыря, но не от еле блеснувшего в отсветах костра меча.
Голову вожаку он отрубил одним ударом. Уйти тихо и незаметно не вышло, все-таки проснулся и всполошился один из мохнатых людоедов. Гулко ухнул, метнулся к нему и тут же завалился в прогоревший костер с ножом, торчавшим из глаза. Но свое дело он сделал. За кремлевским пластуном началась погоня.
Его гнали долго и упорно, стараясь отжать от ближайшего прохода к Кремлю. Но Дунай не был дураком, уводил мохнатых подальше, заманивал в непроходимые развалины вокруг родной крепости. Несколько нео погибли, пробежав практически след в след за ним, не зная и не замечая хитрых ловушек, давно расставленных самим Дунаем. Только треск упавших тяжелых балок и камней, сломанных костей и вопли тварей, раздавленных рухнувшими стенами горелых домов. Петлял разведчик долго, понимая, что спасительная ночь заканчивается и светлеет все больше и больше. Лишь засветло юркнул в знакомый лаз, протиснулся вдоль нескольких старых канализационных желобов и выскочил через якобы заваленный и разрушенный колодец.
Преследователи отстали, и Дунай рискнул, заспешил к знакомому участку стены, где давно его ждали и держали наготове веревочную лестницу, оружие и запас пороха – отстреливать нелюдей. Уже подбегая, услышал неожиданную
