экспертизу, которую так ленно выполнил неопытный судмедэксперт. Он был довольно щепетилен в вопросах своей работы и особенно заключений, которые судмедэксперты давали по итогу всех процедур.
Его повышенная ответственность порой напрягала начальство, но никто не смел жаловаться. Ведь никому не нравилось тратить время на переделывание работы, а после Семена это никогда не грозило. Однако он был вынужден постоянно сталкиваться с новичками, торопившихся все сделать в один миг и по неопытности пропускавшие такие важные мелочи, как сейчас с Орловым.
– Я этому Труханову завтра все фаланги переломаю, – пообещал Семен и, сделав последние заметки по делу на отдельном листе, расслабленно выдохнул. – Я, конечно, все понимаю. Тело привезли к концу рабочего дня, давление от начальства, на которое в свою очередь давит СМИ. Однако за такую безалаберность в работе, – он многозначительно провел большим пальцем по шее, – нужно наказывать.
– Не хотел бы я с тобой работать.
Конрад обошел Семена, пока тот закрывал холодильную камеру и заглянул в пометки по делу. Понять профессиональную лексику судмедэксперта оказалось выше его сил, а потому он скоро обратился к нему за помощью. Тот лишь ограничился парой комментариев, а затем предложил:
– Давай мы покинем эту часть и вернемся в чистую зону. Разговор непростой, да и по времени мне уже положен мой законный ночной перекус. Мозговая активность требует подпитки.
Сдаваясь, Иверсен поднял руки и проследовал за Семеном, настроение которого со спины трудно читалось. Мысли промелькивали разные, но ни одна не была столь оптимистична. Конрад прекрасно осознавал, что последствия смерти Орлова куда обширнее, чем просто материал для журналистов на недели две.
– А теперь рассказывай про ученого все, что тебе известно, – безотлагательно приступил к сути он, взглянув на часы.
До рассвета оставалось часа два, а до прихода Труханова на рабочее место – три с половиной. Мешкать было нельзя, и Иверсен уложил весь свой рассказ ровно в то время, которое понадобилось Семену на перекус.
– Что скажешь?
– Ты прав. Орлов явно нашел способ перемещаться в параллельных мирах, но не успел поделиться этим с ученым миром.
– Его убрали с шахматной доски, и это явно не свои…
Конрад сложил ладони в замок и уперся в них подбородком. Его взгляд блуждал по стене, увешенной картинами с морскими лейтмотивами, а разум складывал все звенья цепи в одну. Не хватало лишь одного элемента.
– Твоим размышлениям станет легче, если я скажу, что глаза Александра Александровича выпили?
– Определенно! Тогда все, совершенно все, становится на свои законные места, – вскочив с места, Иверсен принялся мерить комнату широкими шагами, спрятав руки в карманы домашних штанов. Пальто грозилось слететь с плеч, но мужчину это казалось вовсе не беспокоило. Семен же молча наблюдал за каждой микроэмоцией на его лице и ровным
