style="font-size:15px;"> В спину толкнуло что-то тяжелое, и я, протаранив полуоткрытую створку дверей головой, на пузе въехал в затемненный холл, громко ругаясь.
Шершавый язык прошелся по моим волосам, превращая и без того уже порядком растрепанные (так и не расплетенные, но уже потерявшие свой товарный вид) косички во взрыв на макаронной фабрике; цепкие лапки с острыми коготками с наслаждением вцепились в мои крылья. Перед глазами свесился светло-золотистый чешуйчатый хвост с миниатюрным костяным трезубцем на кончике (кто бы знал, чего мне стоило удержаться от искушения вцепиться в него зубами!), еще один хвост обвил левый локоть, обездвиживая руку и оставляя возможность шевелить только пальцами, – правая же была зажата подо мной в результате неудачного приземления, и вытащить ее не представлялось никакой возможности, – а в мои бедные уши ворвались счастливые визги ящероподобных глюков.
Они носились по мне, словно по тренировочному полю, успевая при этом оглушительно пищать и вылизывать меня всего целиком. Досталось даже Миледи! И теперь обалдевшая мышка, чья шерстка на пузике встала дыбом благодаря интенсивному облизыванию, только и могла что шарахаться в сторону всякий раз, как мимо нее со свистом проносилась одна их этих… Этих внебрачных детей атомного реактора и созданной криворуким наркоманом нейтронной бомбы! Мать вашу эльфийскую, да уберите же этих тварей от меня!
Попытка спихнуть малышей (а это были именно малыши – никто иной не умеет пищать столь радостно и самозабвенно) с себя, любимого, окончилась полным провалом. Чешуйчатые детки в упор не желали отцепляться от орущей и говорящей столько новых и крайне интересных слов игрушки. А когда я перекатился, чтобы все-таки сбросить со спины обнаглевших тварюшек, мое действие ознаменовалось таким верещанием, что я предпочел замереть, распластавшись на теплом полу, словно недодушенная лягушка, и отдавшись на волю неведомых существ. Чуть ли не тех самых, кои «воют воем, что твои упокойники», как в той самой песне. В конце концов, не съедят же они меня. Хотели бы – уже бы загрызли, с их-то кусалками. Значит, со мной просто играют. Что ж, поддадимся и будем надеяться, что они не станут больше визжать мне в ухо. Получить еще один акустический удар – третий за это безумное утро – я что-то не очень хочу. Мне мой слух слишком дорог, чтобы я вот так вот рисковал лишиться его из-за пустяка!
После особенно громкого: «Ви-и-и!» я вздрогнул и с трудом подавил желание позорно заорать. Долго я еще буду изображать из себя любимую косточку для этих недодраконят? Хорошо хоть, что они не кусаются… Да где же все?! Люди, ау! Выньте меня отсюда! Меня же сейчас тут до смерти залижут!
Служить пружинным матрасом мне пришлось, вопреки ожиданиям, не так уж и долго: через несколько атисс со стороны распахнутых дверей-ворот дворца раздались шаги, невнятное бормотание, лязг чего-то металлического, затем тихий вскрик, и чьи-то руки наконец сняли с многострадального меня активно сопротивляющихся и яростно цепляющихся за мою одежду всеми конечностями тварюшек.
