связанные руки, и стала неистово двигать ими вверх-вниз. Чтобы помочь рукам и быстрее избавиться от этой ненавистной липучки, я даже приседала некоторое время. Но потом ноги устали, и я решила передохнуть.
Тем более, что за дверью вновь послышались шаги этого "гуманиста". Которые прошлёпали (теперь я уже ориентировалась в звуках) на кухню и там смолкли. Раздался хлопок дверцы холодильника и звяканье стекла. Всё правильно: сейчас этот волк в овечьей шкуре нальёт себе очередную дозу. Как раз его время. Совсем, как англичане со своим файв-о-клоком. Но у моего бывшего он называется сикс-о-клок. Каждый вечер в шесть часов он должен выпить. Потому что, как говорил, имеет право. День, говорил он, на то и день, чтобы деньги зарабатывать. А вечером – почему не выпить под телевизор? И пил. Каждый вечер в шесть. А потом смотрел свои дурацкие новости по телеку. Довольно мерзкая привычка, замечу я вам.
Шаги прошаркали обратно в гостиную, откуда вскоре раздались позывные первого телеканала. А я, подождав немного для верности, с новыми силами продолжила перетирать мои путы. Скрутившиеся в трубочку и елозившие по запястьям полоски скотча очень больно впивались в кожу при каждом движении. Но я не оставляла надежды освободиться и с завидным упорством двигала руками вверх-вниз. От перенапряжения становилось трудно дышать: ведь рот-то мой был залеплен, и я могла втагивать воздух только ноздрями. Нет, какие же всё-таки сволочи. Так запеленать! А если бы у меня был насморк?
Постепенно скотч начал уступать перед моим упорством. Я уже чувствовала, как удавка, стягивающая мои запястья, стала слабеть. А затем и вовсе разошлась. Пошевелив пальцами рук, я встряхнула ими пару раз, отлепила от кожи остатки липкой ленты и стала массировать пальцы и запястья, восстанавливая кровообращение. Вскоре чувствительность вернулась, и я возобновила попытки спасти свою жизнь.
Первым делом я сорвала скотч со рта. Прямо скажу, это было непросто. И достаточно неприятно. Эти подонки обмотали его вокруг головы, поэтому я смогла лишь сдвинуть его вниз, и теперь липкая полоска болталась у меня на шее, словно ярмо у коровы. Я слышала, мужчинам, особенно с растительностью на лице, это делать вообще очень больно. Зато дышать теперь стало гораздо легче.
Следующим этапом моего вызволения из плена стало освобождение ног. Тут пришлось повозиться. Потому что эти мерзкие похитители добропорядоёных женщин обмотали скотчем мои лодыжки, будто лошади на лугу. Половину рулона перевели, никак не меньше! Однако вскоре, после непродолжительных, но упорных трудов и ноги мои также обрели свободу.
Однако, степень свободы, как сказал кто-то из умных, определяется всего лишь длиной поводка. Моя степень свободы определялась площадью бельевой комнаты, в которой я была заперта. И выйти отсюда без посторонней помощи не представлялось возможным. Хотя бы потому, что на внутренней стороне двери не было даже ручки. А снаружи дверь запиралась на обычный английский замок.
В другой ситуации
