с Артемом похождения я утром от Торопова узнал.
Алик облегченно выдохнул. Действительно, Воронцов жил в одном подъезде с Артемом. Собственно, он и познакомился с Артемом на юбилее профессора два года назад, а дружба после завязалась. Благодаря влиятельному соседу Воронцов организовал своему любимчику отсрочку от армии. Отмазывая сына, отец Артема включил свои связи, и заодно, по просьбе профессора, решил вопрос с Аликом.
После того как правительство отменило отсрочку, большинство студентов и их родителей испытали шок: никакие успехи в учебе не помогали добиться освобождения от армии. За два года с потока Кольцова забрали служить практически половину парней, остались только те, кто смог обзавестись справками о плохом здоровье или имел связи на самом высоком уровне. Общаясь с ребятами, вернувшимися со службы, Алик еще больше уверился, что армия – это прямой путь к моральной и профессиональной деградации. Может, для кого-то она и являлась шагом вперед, но только не для студентов ВУЗов, которые и без армейской муштры были достаточно высокоорганизованы. И если раньше у него иногда возникали мысли по поводу тупости руководителей Советского государства, то постепенно они переросли в полную уверенность.
В юности Алик, как все, слегка посмеивался над обвешанным как елка медалями, шамкающим и плямкающим генсеком, но когда он столкнулся с реалиями взрослой жизни, его уже просто клинило от беспринципности и бездарности аппаратчиков, дискредитирующих саму коммунистическую идею. Воспитанный на фильмах об Отечественной войне, где коммунисты первыми шли умирать за Родину, он не понимал – куда подевались все эти герои? Расставаться с идеалами было горько и больно, но больше всего возмущало безграничное лицемерие и отсутствие каких-либо моральных устоев. Какой там кодекс строителей коммунизма – общество уже и простым принципам человеческого сосуществования не соответствовало. Сознание разлагалось под воздействием уравниловки, царящей на предприятиях. Абсолютно не заинтересованные в результатах своего труда, люди работали спустя рукава и тянули с производства кто что мог. Воровство превратилось в норму жизни. Неудачи окружающих доставляли больше радости, чем собственные успехи. Не беда, что у меня коровы нет – главное, что у соседа сдохла!
Алик не мог и не хотел жить по таким правилам. В его характере сочетались, казалось бы, несовместимые черты: эгоизм и вместе с тем душевность и сентиментальность. Он всегда был готов помочь, абсолютно бескорыстно. При этом он, не задумываясь, откровенно высказывался по любому поводу, иногда в довольно резкой и обидной для собеседника форме – за что нередко получал соответствующую реакцию в ответ. Кого-то независимость его мнения и позиции просто бесила, а у других вызывала зависть. За четыре студенческих года Кольцов умудрился нажить массу друзей и массу недоброжелателей. Но кое-какие житейские уроки все же усвоил. Теперь он осторожнее высказывал свое мнение, и старался не спорить, если интеллект собеседника не дотягивал до его уровня. С недоумками вообще общался односложно, без изысков, не считая нужным впустую метать бисер.
– Аллочку кто-то обидел, – сообщил Алик, чтобы сменить неприятную для себя тему разговора.
– Никто
