крякнул: на пороге стоял Артем. Удивило не появление друга, а его почти заплывший левый глаз, украшенный ярко-лиловым синяком.
– Привет! – непринужденно воскликнул Артем и, не дожидаясь приглашения, протиснулся мимо Алика в квартиру. Проследовав на громкие голоса, он заглянул в комнату и обернулся.
– Весело тут у вас!
Моня радостно замахал руками и завопил:
– Девчонки, смотрите, кто пришел! Красавец! Будущий дипломат!
Алик цыкнул на него, и Моня с наигранным испугом прикрыл рот ладонями. Кольцов потянул Артема за локоть, увлекая на кухню.
– Привет, Кира, – улыбнулся Артем.
Девушка тоже удивленно застыла, увидев синяк. Даже поздороваться забыла.
– Хорошо вас в милиции встретили. Это за что так?
– За правду и преданность идеалам коммунизма! – выпятил грудь колесом Артем.
Алик втолкнул его в кухню и подвинул стул.
– Хватит дурковать. Нас в милиции и пальцем не тронули. Колись, где схлопотал?
– Папачес приложил, – признался Артем.
Алик выпучил глаза и покачал головой.
– Вроде интеллигентный человек. Такой спокойный всегда. Говорил, что наши приключения – просто ерунда.
– Ну так и есть, – подтвердил Артем, пододвигая к себе недопитый кофе Алика. – Нет, ты представляешь – это ведь он подослал этого типа в костюме, чтобы нас попугать и в чувство привести. Ему еще в двенадцать дня дозвонились, но он специально решил нас промурыжить до вечера.
Алик тупо пялился на своего друга, ничего не понимая.
– Так… А на хрена нас в отделение привезли, и вообще, почему забрали?
– Забрали по наколке гостиничного персонала. Те стукнули куда следует, что мы там с иностранцами бухаем.
Алик еще больше запутался.
– А откуда про президента узнали, про мою работу?
Артем открыл холодильник и с сожалением осмотрел пустую морозилку. Затем взял из ящика стола ложку, наскреб со стенки снежной массы себе в ладонь, помял ее и приложил импровизированный снежок к глазу.
– Болит, однако… Весь наш разговор кто-то дословно передал в органы. Ну а про твою писанину они, по-видимому, и так знают. Только отец сказал, что все это уже неактуально, времена не те. Горбачеву такие дела не интересны, поэтому органы хватку ослабили.
– Тогда за что отец тебе выписал?
– За матушку. Она всю ночь на валидоле и валерьянке. Ну, и я быканул маленько, когда меня воспитывать стали.
– Ты же боксер, чего не увернулся?
– Боксер я липовый… Так, разрядник… А папик-то у меня КМС бывший. Звезданул, я и мяукнуть не успел! В глазах темно, только слышу, как уже матушка на отца наезжает. Если б не она, и по второму глазу мог получить.
Алик с Кирой одновременно прыснули. Артем швырнул в раковину остатки
