извлёк несколько завёрнутых в фантики карамелек.
– А девчонка пусть отдаст мне бумажные салфетки! – Она указала на карман Майи.
Тау и Майя послушно протянули старухе содержимое своих карманов, которое мигом исчезло в бездонной утробе. У детей перехватило дыхание.
– Фонарик давайте!
– Как, вместе с батарейками?
– Фонарик, я сказала, – рявкнула старуха, разинув пасть ещё шире.
Пока старуха пережёвывала очередную порцию, Тау поднял с земли ветки и бросил их в глубь бездонного жерла. И что же? Проглотила – и не поморщилась! Только завиток дыма вылетел из уголка рта.
– Фляжки!
Дети бросили ей фляжки. Старуха была до того голодна, что поймала их ртом на лету, как дикий лесной кот.
– У нас больше ничего!
– Ключи от дома доставай, девочка!
Оцепенев от немигающего взгляда старухи, Майя бросила в пасть связку ключей.
– Ботинки! Носки!
Майя и Тау повиновались. Теперь они стояли перед ней босые, держась за руки. Дети понимали, что им нужно бежать, но напрочь забыли, как это делается. Старуха пригвоздила их к земле пустым серым взглядом. А в следующий миг это страшилище приблизилось к ним почти вплотную.
– Ишь какие у вас аппетитные глазки… А давайте-ка их тоже сюда!
Дети вцепились друг в друга ещё крепче.
– Бежим! – крикнули они. Однако ноги по-прежнему не двигались, словно приросли к земле.
И тут откуда-то донеслось:
– Эй!
Старуха завертела головой, но никого не увидела. Она глянула вверх:
– Это ты, ворон? – удивилась она. – Давай-ка помоги: выклюй у них глаза!
И снова уставилась на детей. Тау побледнел, а Майя скуксилась, готовая вот-вот заплакать.
– Да что это с вами? – Старухино лицо сморщилось, как печёное яблоко. – А ну, не плакать! Не то ваши чудесные, ясные глазки погаснут! Фу, терпеть не могу плакс!
Взмахом руки старуха отогнала ворона. На этот раз она подошла так близко, что чуть не коснулась детей своим носом-крючком.
– Скажите «белый», – внезапно прошептала она.
– «Белый», – послушно пробормотали дети, дрожа от страха.
Старухин рот открылся и захлопнулся. Старуха принялась что-то пережёвывать, да так яростно, будто её душили. Она хрипела и смеялась одновременно, потом с размаху села на землю. Меж зубов показался белоснежный дымок.
Похоже, она проглотила… слово!
– Майя, – пробормотал Тау, – представляешь, я не помню, какое слово мы назвали…
– Тау, поверить не могу: неужели она правда его проглотила? Это было… Точно помню, что это был цвет. Цвет снега… Сейчас… нет, не помню. По-моему, нам срочно надо бежать отсюда.
Воспользовавшись тем, что старуха всё ещё сидит на земле, они осторожно попятились.
И снова услышали:
– Эй!
На
