ось или подобало одиночество. К одному из таких салонов, в котором ужинали несколько паломниц-монашек из монастыря Св. Бенедикта, приблизился худенький подросток с огромным, не по росту, подносом. Мать-настоятельница Каталина хорошо знала хозяина заведения и всегда останавливалась здесь во время своих посещений Рима. Гостьи были почетными, и подросток старался им угодить. Он осторожно приоткрыл дверь и протиснулся внутрь. В зале было тихо, но юноша внимания на это не обратил. Обедавшие здесь особой разговорчивостью не отличались. Не отрывая глаз от пола, он засеменил к столу и, только приблизившись, поднял голову. Тишину разорвал тоненький вопль, грохот разбившейся посуды и звон жестяного подноса. В основной зале люди притихли, поглядывая друг на друга с недоумением. Беппо, хозяин постоялого двора, здоровый детина с квадратными ручищами смачно выругался и ринулся на звук, бормоча:
– Опять не справился! Сегодня же выгоню и на дядю не посмотрю!
Заскочив внутрь, остановился как вкопанный. Из широкой миски с супом поднимался еле заметный пар. Вокруг, уронив голову на стол, спали четыре монашенки. Пятая, откинувшись, сидела на стуле. Все вокруг было неподвижным и застывшим, словно на фресках столь любимой Беппо базилики. Только остекленевшие глаза, обращенные в закопченному потолку, и повисшие плетьми руки пятой монашенки свидетельствовали, что автором живописного полотна была… смерть.
За его спиной раздался женский вскрик. Беппо пришел в себя, обернулся и забормотал в отчаянии:
– Мать Каталина! Господи, как это могло случиться! Спаси и помилуй!
Невысокая женщина в монашеском одеянии прошла внутрь.
– Я сделал, как вы приказали, принес ужин сестрам, не дожидаясь вашего возвращения! Что подумают люди, о горе мне! – Беппо говорил уже тише, не в силах оторвать глаз от страшной картины.
Шепча слова молитвы, мать Каталина нежно закрыла глаза пятой монашенки, обошла стол, крестя погибших и молясь за упокой невинно убиенных душ. Следом, дрожа, зашла совсем юная послушница. Ее глаза были широко раскрыты, и в них черным пламенем полыхал ужас:
– Они спят! Мать Каталина, надо их разбудить! – девушка бросилась к умершим, хватая их за безжизненные руки, тряся за плечи.
– Марселла, сестра Агнес! Сестра Кармелла! – Головы с безжизненным стуком опускались на стол, руки падали вновь. – Сестра Дениза! Сестра Дениза! Отзовись! Это шутка! Этого не может быть! Не-е-ет! Не-е-ет! – Девушка опустилась на колени перед пятой монашенкой и зарыдала, зарывшись лицом в платье умершей.
Беппо внимательно осмотрел стол, суп был не тронут, только в кубках на дне переливалась темная жидкость. Взял кувшин с вином, понюхал и передал Каталине.
– Оно отравлено?
Мать-настоятельница взяла кувшин, втянула запах, потом вылила каплю на запястье, лизнула и произнесла:
– Atropа belladonna!
– Этого не может быть! Мое вино самое лучшее в Риме!
Лицо матери-настоятельницы заострилось.
– Надо увести Анну, – приказала она Беппо. – Приставь к ней кого-то надежного и закрой наверху, а я дождусь стражников.
– Я оставлю ее в моей спальне, она будет в безопасности!
Беппо с подоспевшей на помощь женой Лучианой с трудом оторвали Анну от умершей сестры Денизы и потащили наверх. Следом отправили за стражниками. Любопытные посетители толпились у двери, пытаясь заглянуть внутрь. Хозяин постоялого двора отгонял самых настойчивых. Стражники появились быстро. Они моментально очистили помещение, составили протокол, вынесли тела умерших.
Мать Каталина молилась, не обращая внимания на царившую вокруг суету, провожая в последний путь души своих сестер. Только когда все утихло, она встала, расправила складки своего платья и подняла голову.
– Беппе!
Стоявший за дверью хозяин с виноватым видом ринулся к настоятельнице.
– Анна?
– С ней все в порядке, Лучиана дала ей настойки и осталась с ней наверху!
– Что произошло, Беппе? Кто мог убить моих сестер?
– Сам ничего не понимаю, мать Каталина! – Беппе в этот момент было не узнать, глаза потухли, а огромные ручищи висели плетьми.
– Я тебя ни в чем не обвиняю, Беппе, мы слишком хорошо и давно друг друга знаем, – голос матери-настоятельницы дрожал, она лихорадочно размышляла, – только скажи мне, кто-нибудь интересовался нами?
Беппе сначало было помотал головой, потом, поразмыслив, подозвал пухлую девушку, прислуживавшую в основной зале.
– Консолетта, тебя кто-нибудь спрашивал о сестрах монастыря святого Бенедикта?
Девушка сдвинула брови и покачала головой.
– Меня
