style="font-size:15px;"> Лицо Гришаткиной матери становится строгим, смотрит она на сына укоряющим взглядом.
«Царь он, царь он, Гришатка!»
И вдруг врывается голос Хлопуши:
«Царь он народный! Вождь и заступник!»
И снова голос Гришаткиной матери:
«Вождь и заступник!»
Гришатка проснулся. Стоит у постели Ненила.
– Дитятко, я кашу тебе приготовила.
Вскочил Гришатка:
– Тетка Ненила, а где… где царь-батюшка наш?
– Уехал, уехал, Гришатка, Оренбург с казаками уехал брать.
В это время на кухню к Нениле ввалился еще по первой встрече знакомый Гришатке казак, тот высоченный, с серьгой в оттопыренном ухе.
– Сей минут из-под Оренбурга. Ух и сеча! Ух и сеча! Сам царь-батюшка водил казаков и башкирцев на приступ. Людишек много, оружия мало у нас. Неосторожен царь-государь. В самое пекло лезет. Ты, Ненила, догляд ай за Гришаткой, наказал император.
– Ох, ох! – вздыхала Ненила. – Тут-то догляжу. Как они там, родные?
Принялась Ненила угощать казака варевом. А Гришатка незаметно полушубок на плечи, пистолет из-под подушки за пояс и на улицу – шмыг. Подбежал он к коню, на котором прискакал казак из-под Оренбурга. Ногу в стремя, на спину – скок, пятками в лошадиное брюхо – трогай!
Взвился лихой скакун с места галопом.
Выбежали казак и Ненила.
– Стой! – закричал казак.
– Ох ты, дитятко! – всплеснула руками Ненила.
«Крови частица народной»
К исходу дня Пугачев начал новую атаку на Оренбург. На сей раз в конном строю.
– За мной, детушки!
Взяли казацкие кони в карьер. Вмиг промахнули открытым полем.
Вот и ров, вот и вал.
– На штурм! На слом! – привстав в стременах, кричит Пугачев.
И снова градом навстречу картечь, снова несмолкаемым гулом бабахнули ружья.
Ударила пуля Пугачева в левый рукав – отлетел клок от полушубка, словно перо из птицы. Ударила другая пуля в правый рукав – обожгла чуть повыше локтя.
– Не трусь! – кричит Пугачев. – Дело святое, правое. Смерть не страшна. Слазь с коня! Валом кати на вал!
Однако казаки не успели выполнить приказ Пугачева. Сверху, с вала, посыпались на пугачевцев солдаты. Врезались они в ряды конных, взыграл рукопашный бой.
Заработали казаки пиками, саблями. Крошит Пугачев солдат. Не подставляй головы, береги плечи! Удар у Пугачева пудовый. Сабля острая. Раз – взмах, два – взмах! Не шути с государем.
– Емелька! Это Емелька! – кричат царские солдаты и, словно к магниту, лезут к отважному всаднику.
– Неразумные! Сирые! – кричит Пугачев. – Так-то своих встречаете?! – И снова саблей во весь богатырский мах.
Бьется Емельян Иванович, мышцы как сталь, лицо в напряжении. Зрачки как маятник – в разные стороны бегают. На взлохмаченной бороде сосулька повисла.
Метнул
