Да только не дрогнули пугачевцы. На месте погибших – сразу же новые, словно нет никаких потерь.
– Их смерть не берет!
– Их великие тысячи! – зарокотали снова солдаты.
– Бей, пали! Бей, пали! – не унимался Кар.
Кричит, а сам нет-нет да на санки свои посмотрит. Кони быстрые, санки легкие. В случае чего, спасут они генерала.
Еще ближе придвинулись пугачевцы. Теперь уже не только конные, но и пешие на виду. Движутся, движутся, движутся. Не остановишь восставших рать.
– Отходи! Отступай, братцы! – понеслось по солдатским рядам. – Сдавайся царю-государю Петру Третьему.
Зашевелилось Карово войско. Врассыпную солдаты. Кто в плен, кто в сторону недалекого леса.
Прыгнул Кар в свои генеральские санки. Эх, эх, пропадай чины и награды!
Отъехал генерал версты три. Остановился, перевел дух. Вдруг невесть откуда появилась ворона. Поравнялась она с генеральским возком, растопырила крылья:
«Кар-р!»
«Свят, свят», – закрестился генерал с перепугу и снова плеткой коней. Да так, что дамская муфта из санок вон.
«Слушаюсь, ваше Сиятельство!»
Ждал генерал Рейнсдорп генерала Кара. Не прибыл на помощь Кар-генерал.
Ждал генерал возвращения Хлопуши, не вернулся Хлопуша.
Понял губернатор, что колодник его провел.
– Русише швайн, – ругнулся.
Стал Рейнсдорп думать о том, как все же покончить ему с Пугачевым.
– Вот что. Позвать ко мне старика Кобылина.
Явился Кобылин.
– Слушаюсь, ваше сиятельство.
– Хочешь сто рублей серебром и медаль от царицы?
– Желаю, ваше сиятельство.
– Ну и хорошо, собирайся.
– Куда, ваше сиятельство?
– В лагерь к злодею.
Понял старик зачем, в глазах помутилось.
– Да я же стар! – взмолился Кобылин.
– Ничего-ничего. Так оно даже и лучше есть.
– Да я и кинжала ему в ребра не всуну.
– Не надо, не надо кинжал. Ты ему – яду.
– Яду?! Так стариковские руки мои дрожат.
– Что?! – заревел генерал. – Руки дрожат? Плетей захотелось? О, доннерветтер, всыпать ему плетей.
Понял старик Кобылин – выбора нет.
– Слушаюсь, ваше сиятельство!
Честь и приветствие
Вот так радостный день у Пугачева! То-то удача! И Кара разбили, и вернулся Хлопуша. Порох, ядра, пушки привез. Мортиры – целых три штуки. И привет от работного люда. Дружбу-союз с Урала. И Гришатка вернулся. Герой! Без него – как знать, может, и не было бы здесь мортиры.
– Ну, Соколов-Сокол, уважил, уважил! Исполнил, как есть, мое государственное поручение. Ну, Соколов-Соколенок, порадовал!
Произвел Пугачев Хлопушу в полковники.
– Ну, а тебе какую награду? – обратился к Гришатке.
