недоуменно уставилась на председателя крайсполкома.
– Поди ночь думал над этим?
– Не поверишь, Петровна – думал. Уживутся вместе или как?
– Коим это образом?
– А посели их вместе, Петровна, раздерутся? Не поделят пески, угодья? Создадут проблемы.
– Эк, понесло тебя! Известное дело, Куприяныч, языки у них разные, обычаи. Наши, нарымские-то, обрусились, а те не-е-е-т – в жёны берут своих. От того и дохлые, не жильцы! И то дело – ласкинские охотничают, добывают белку, соболя, бьют глухарей, тетеревов, рябчиков, тем и питаются. Тымские – промышляют рыбу: осетра, нельму, муксуна, стерлядь и, заметь, живут в избах – строятся. Ласкинские роют землянки, ставят чумы, им сподручней так. Самоеды, прости Господи… Но, чтобы враждовать? Не-е-е, не будут! Всем хватит песков, тайги – прокормятся.
От всезнающей язвительной Петровны не ускользнула попытка Погадаева подтянуть бродни.
– Стельки поди мокрые, не высушил ночью? Прости уж, грешную, чё лезу не в свои дела, кину полешек в печь, положи их сверху и портянки тоже. Небось, целый день мотаешься по воде, ноги-то береги, ревматизмой съест.
Доверившись въедливой бабе, Пантелей скинул рыбацкие сапоги с длинными голенищами, вынул стельки из войлока и приспособил к обнесённой железом круглой печи. Берёзовые полешки от внимательной Петровны гудели пламенем, гулом, принеся в помещение председателя уют и тепло.
– Ты вот, что, Петровна, – откинулся на диван Погадаев, – моей-то не говори, осерчает Нюра и разговоров не оберёшься.
– Побаиваешься? – скривилась в улыбке уборщица, – бедовая жена у тебя, сам выбрал парабельскую, вот и ступай с ней в ногу, по-нашему, по-нарымски.
– Дык, ступаю, Петровна…
– Эк, мужики, ненадёжный вы народ, – отмахнулась женщина, не заметив, как половой тряпкой смахнула слезу со щеки. – Вон Стёпка мой пока не утоп в Оби с пьяну на рыбалке, все лелеял меня, блюл. Гляди, гладкая какая!
– Ну, это да! – отшатнулся Погадаев. – У тебя же, Петровна, до Степана был… Как его?
– Ну, Афанасий, царство ему небесное! Громом убило – тоже на Оби. Шарахнуло молнией в лодку – и поминай, как звали. Тело не нашли, может, налимы сожрали… Мужики, мужики, не бережёте себя!
Женщина присела на табурет и уставилась в окно на Обские просторы, а там река несла мутные воды с остатками льдин и торосов.
– Скольких же ты, голубушка, прибрала неразумных-то? Ай-я-яй!
– Расчувствовалась, чё ли, Петровна? Не поминай лихом мужиков. Толи ещё будет? Намедни с Томском говорил – пришлые едут к нам на работы. Как смотришь на это?
– Пришлые говоришь? – насторожилась женщина, утерев лицо рукавом фуфайки.
– Ну, да! Ссыльные трудпоселенцы…
– А-а-а, эти-то, ссыльные…
