София была оперной певицей и часто брала любимого племянника на свои концерты, чему он был несказанно горд. Ныне не в пьесе, а вот – наяву, в жизни, Влад узрел новую картину: видел доселе незнакомую, но понятную землю, окаймленную покрытыми снегом горами. Повсюду, на сколько хватало глаз, простирались точно волны горные сопки: высокие, средние, низкие. Владислав не знал, но чувствовал – это не Польша, не Австрия и даже не Шотландия, откуда происходил его предок, оставивший после себя лишь фамилию, растворив свою шотландскую кровь в армянской. Так вот, что это за страна – Армения! В жилах его закипела кровь от радостного возбуждения. Он дома, он вернулся на свою родину, он любуется ею, вдыхает ее чистый горный воздух. Где-то вдали, в ущелье меж скалами, виднелся монастырь, от которого донесся колокольный звон. Владислав замер, почувствовав на плече легкое касание. Кто-то тихо, осторожно подошел к нему сзади, позвал по имени. Этот голос узнал он сразу – дядя Жозеф! Влад силился обернуться, сказать что-нибудь в ответ, но язык словно прилип к нёбу, все тело затвердело, стало каменным, а дядя продолжал настойчиво повторять:
– Владислав, Владислав! Очнись!
Голос становился все настойчивее и настойчивее, он уже не говорил, а кричал. Влад сделал над собой последнее усилие, резко повернулся и… очнулся. Было уже темно, на небе горели звезды. Подле него на корточках сидел Казимеж: это он пытался разбудить младшего брата. Испуганный, почему-то весь вспотевший, Владислав удивленными глазами посмотрел на Казимежа, пытаясь разглядеть что-то в темноте. Тот понял смятение брата, сказал:
– Наконец, ты очнулся, Влад. Пойдем со мной, уже поздно.
– Где я? – словно в трансе прошептал юноша, вставая с помощью Казимежа на ноги.
– Ты замерз, устал. Я отведу тебя домой. Ну же, пойдем.
– Мне страшно, Казимеж, – вторил свое Влад, еле переставляя ноги, следуя за братом, – здесь все по-иному, все изменится. Я боюсь оставаться в Кременце, боюсь.
Никто не воспринял его слова всерьез, да и сам Владислав не мог понять, объяснить свои видения и пророчества.
Глава девятая
Владислав не знал, не видел внутренним взором, что произойдет, но ясно понимал – случится важное событие, изменившее столько судеб и ход истории. И это произошло.
Он тогда гостил у дяди Адама во Львове. Юноша любил тихую, мирную жизнь в семье младшего брата отца, ему нравилась и супруга Адама – Мария, тихая, кроткая молодая дама, невысокая, хрупкая. Дядя был майором польской армии, фотографом, решив пойти по стопам Станислава. И все же эти два брата являли собой две противоположности: старший – голубоглазый, темноволосый; младший полностью походил на мать – жгучий брюнет с большими карими глазами, смуглокожий. Также они разнились по характеру: Станислав – властный, строгий, не терпящий пререканий; Адам же был мягок и спокоен, ведомый. У Владислава с ним
