тебе нравится больше? – спросила я, и улыбка Хейдена растянулась до ушей.
– Разумеется, Медведица.
Он был доволен. И я была довольна непринужденностью нашего разговора после тяжеловатого утра. Только сейчас я заметила, что мы идем не к нашей хижине, а совсем в другую сторону.
– И куда это мы направляемся? – с любопытством спросила я.
Здешние хижины ничем не отличались от всех остальных. Ничего примечательного.
– Нужно заглянуть к Барроу, – изменившимся голосом ответил Хейден.
Легкомысленного настроения как не бывало.
– А зачем?
– Да вот… нужно его кое о чем расспросить, – сказал Хейден, не вдаваясь в подробности.
Чертова скрытность. Единственная черта, которая мне не нравилась в Хейдене.
– О чем же? – спросила я, стараясь не показывать досаду.
– О вполне обыденных вещах.
Хейден не любил, когда допытываются. Я продолжала хмуриться. Мы подошли к заурядной хижине. Хейден толкнул плечом дверь и вошел. Следом вошла я. В углу комнаты сидел караульный, вооруженный пистолетом. Он сердито поглядывал на Барроу, привязанного к опорному столбу кровли. Услышав шаги, Барроу повернулся в нашу сторону. Появление Хейдена его удивило, но удивление сменилось иным выражением, когда Барроу увидел, с кем пришел Хейден.
– Миленько, – угрюмо пробурчал пленный, косясь на нас.
– Здравствуй, Барроу, – сухо поздоровался Хейден.
Мы с пленным обменялись далеко не дружескими взглядами. Хейден терпеливо дожидался, когда тот заговорит.
– Чего угодно, хозяин? – язвительно спросил Барроу, не особо пряча свою злость.
– Ты же знаешь, так не должно быть, – сурово заметил ему Хейден.
Барроу сидел на полу, мы с Хейденом стояли, возвышаясь над ним. Я ощутила злорадное удовлетворение.
– Как ты сам установил, так и происходит.
Мне отчаянно захотелось наговорить гадостей этому ничтожеству, но я прикусила язык. У Хейдена были серьезные причины прийти сюда, и я не хотела ему мешать.
– Не понимаю, почему ты упрямишься. Грейс теперь – одна из нас. Ты – единственный, кто не желает это признавать. С самого первого дня она нам только помогала. Но ты упорно продолжаешь считать ее нашим врагом.
Лицо Барроу стало еще смурнее.
– А вспомни себя годик назад, – сказал он, злобно косясь в мою сторону. – Оставил бы в живых девку из чужого лагеря? Допустим, не была бы она такой смазливенькой, как эта, и ты бы на нее не запал. Вот и скажи, сохранил бы ты ей жизнь?
Голос Барроу так и сочился ядом. Не дав Хейдену вставить слово, он ответил сам:
– Нет, Хейден. Ты бы ее или сам ухлопал, или другим бы велел.
– Неправда.
Понимая, что Барроу провоцирует его на стычку, Хейден старался не терять спокойствия.
– Еще какая правда! Увидел девку, размечтался о ее дырке, дал слабину и…
Барроу не успел договорить. Хейден схватил его за
