«ты» с ней была невозможна, Мила неосознанно для себя, но четко и ясно для всех дистанцировалась неуловимым флером неприступности.
Милу не смущало его «ты», если ему так удобно, то ей-то еще удобнее и достаточно все равно, считая его частью мебели, а совсем не мужчиной. И Петя никак не идентифицировался у Милы с возникшим ощущением беспокойства. Так у нее не разу не было.
Все мужчины Милы были в том же отношении с ее чувствами, что и еда, питье, кофе, мороженое, сигареты. Нужны, полезны, утилитарны, да, удовольствие тоже, но и только.
Да, с первым Мужем был загул, но это было падение в пропасть юношества, это был шаг за край детства, и в этом падении рядом с ней оказался ее первый Муж. Только так смотрела сегодня Мила на свою первую влюбленность, при этом четко понимая, что больше такого с ней не произойдет. Позже все мужчины для нее были только объектами. Объектами более или менее интересными.
Полезными с одной, или с другой стороны, или с третьей. В том числе, и со стороны постели. Но только полезными. После первого Мужа голова у Милы более никогда не кружилась.
Мила в этот момент поняла, что все время с их знакомства она ждет его появления. Что Пети не хватает не столько в интерьере кафе, сколько в ее интерьере.
Петя каким-то образом оказался внутри нее. И мысли о нем (Мила только сейчас осознала, что все время думает о Пете) приятно волновали ее, создавая гармонию внутри нее.
Когда она видела Петю, ей самой было смешно, что она серьезно перебрасывается фразами с этим щеночком, с этим ребеночком. И ей казалось, что она замечает его, общается с ним ровно столько же, как с машиной, на которой она ездит. А тут вдруг поняла, что думает о Пете. И думает об этом щеночке, об этом ребеночке, как о мужчине.
Мила всегда была убеждена, что мысли, слова, взгляды постоянно вокруг нас. Только каждый из нас по-своему ловит целиком или только обрывки, часть этих мыслей, взглядов, слов, или не ловит их вовсе. Поэтому, когда она хотела что-либо сохранить в тайне, она старалась не называть это словом, не смотреть на это, а если смотреть, то не видеть, не думать об этом, а если думать, то пользуясь другими образами.
Так и теперь, поняв, что она думает о Пете, что не может о нем не думать, Мила зашифровала его в своих мыслях другим словом, другим образом, услышь которое кто-либо, никак не смог бы связать его с Петей.
День заканчивался. Кафе опустело. По времени суток вернее было сказать, что ночь уже началась.
Села в машину. По пустым улицам быстро домчались до дома.
Ужин. Поцелуи с детьми на ночь. Старший сын еще на вечеринке с институтскими друзьями. У него скоро уже выпуск.
Все легли спать.
В нынешней отлаженной, спокойной жизни Милы произошло событие. Появилась трещина, не поддающаяся рассудочным действиям. Появилось состояние, схожее с ее первой влюбленностью. Схожее по окрасу, по вкусу, по ожиданию. Ожиданию теперь уже известных чувственных наслаждений, но по прежнему очаровывающих
