посуду перемыли, ужин готовим, Феликс вещи из машины принес, и только ты еще ничего не сделала… Почисть, доченька, картошку, а потом застели наверху постели свежими простынями. Хорошо?
Аглая Федоровна усиленно гремит посудой, усиленно не слышит то, что говорит мама, даже не смотрит в их сторону, и Настене сразу все становится ясно…
Она садится к печке, берет столовый нож и начинает чистить картошку. Вначале это занятие ей не нравится, и она нарочно большие круглые картофелины превращает в маленькие кубики. Но вскоре Настене попадается презабавная картофелина, чем-то смахивающая на Аглаю Федоровну. Она тоже какая-то плоская, с длинной головою на длинной шее, и у нее тоже торжественно-назидательный вид, словно бы картошка хочет всех научить, как надо из маленьких картошин выращивать настоящие крупные клубни… Вот только здесь надо немного подрезать, а здесь – проявить тонкие губы и обязательно так, чтобы верхняя накрывала нижнюю. А теперь можно поставить её на припечек и вволю посмеяться…
– Настенька, девочка, что это ты такая веселая? – подозрительно спрашивает Аглая Федоровна. – Тебе так нравится чистить картошку? Ну-ну, продолжай…
А вот эта круглобокая картофелина – чем не Феликс Куперман? Только надо сверху воткнуть спичку и на нее посадить тоже кругленькую, маленькую картофелину. И поставить вот так, рядом… Тогда совсем ум-мора…
– Хм, – поджимает тонкие губы Аглая Федоровна. – Тебе смешинка в рот попала? Смеяться одной, Настасья, в обществе взрослых считается неприличным. И знаешь почему? У взрослых может создаться впечатление, что смеются над ними…
Настена выбегает на крыльцо и здесь сталкивается с покуривающим сигаретку Феликсом.
– Настенька, дорогуша! – удивляется Феликс. – Первый раз вижу тебя такой веселой. Что произошло? Что стряслось в этом мире?
Феликс таращит на нее свои добрые рачьи глаза и всплескивает короткими руками, в самом деле, озадаченный столь бурным весельем. Но разве можно удержаться от смеха, когда после картофельного смотришь на живого Феликса? Когда у него такой вот кругленький живот, а у Аглаи Федоровны…
В спальне, расположенной на втором этаже, все еще холодно. Скрипят морозные половицы, густой пар валит изо рта, спину без шубки сразу начинают щекотать тонкие быстрые пальцы крепкого мороза, который через неделю, в следующую субботу, станет Дедом и приедет на праздничную елку. Кружевницы, верноподданные мастерицы Деда Мороза, расписали окна в спальне тончайшим узором. Сложные линии, каждая из которых тоньше паутинки, замысловато переплетаются в неправдоподобно красивые картинки… Можно часами смотреть на это ледяное чудо, казалось бы, никаким силам не подвластное. Но вот уже первая капелька появляется в верхнем углу окна. Она потихоньку полнеет, набирается сил и скоро, уже очень скоро, вырвется из своего угла и прокатится по тонкой паутине льда, оставляя после себя светло-молочную разрушительную полосу,
