так быстро, будто бы плыла по воздуху. Ярих вскинул руку и около двери Перфина вдруг дернулась, поднялась и, описав в воздухе плавную дугу, опустилась на противоположном конце палубы.
В следующую секунду Ярих почувствовал себя оплетенным ее горячими, липкими щупальцами.
– Милый, способный малыш, – щупальца гладили его по голове, трепали за нос, – Смотри.
Перфина повернула его голову к дверям капитанской каюты. Ярих увидел, как из двери выходит Борис и направляется к ним, как падает на колени перед Владычицей.
– Забирай у меня все, что хочешь, – он замер в глубоком поклоне.
– Ты же знаешь, это не его желание – он околдован, – отворачиваясь так, чтобы мокрое щупальце не попало в рот, возразил Ярих. – Любит ли тебя хоть кто-нибудь по-настоящему настолько, что готов пожертвовать для тебя всем?
– Разве детям положено задавать такие вопросы? – судя по голосу, Перфина улыбалась.
Звук выстрела в тихом, ограниченном пространстве сферы показался звонче грома. Перфина, которой отскочившая от панциря пуля нанесла вреда не более чем щелчок, развернулась. Глаза ее сверкнули. Голос стал выше, в нем звенел металл.
– Какое неслыханное вероломство.
Она оттолкнула Яриха. Подобралась. Щупальце взметнулось, выпуская смертельный заряд. На несколько мгновений опережая время, Ярих подскочил к Трэшу, закрыв его собой. Защитный амулет, горевший на груди так, что от боли перехватывало дыхание, сделал свое дело. Смертельный залп отскочил от Яриха, и набрав силу, вошел в грудь Владычице.
Она качнулась. Посмотрела на Яриха, коснулась груди.
– Я умираю?!
Мертвенная белизна разлилась по ее лицу, плечам, рукам, блеск чешуи потускнел. Перфина подняла к глазам начавшие чернеть щупальца.
– Я тебя недооценила.
Она провела щупальцем по волосам Бориса. Он встрепенулся и посмотрел вокруг с удивлением человека, проснувшегося не в постели.
– Теперь уже ты мне точно не понадобишься.
Перфина исчезла.
Ярих проводил ее глубинным взглядом. Он увидел переполох, начавшийся среди русалок и неподдельное горе, охватившее всех. Даже громадная рыбина содрогнулась, поджала плавники и поникла.
– Она была хорошей хозяйкой. Подданные ее любили.
Ярих открыл глаза, взглянув на стоящих перед ним Трэша и Бориса.
– Ты здесь ни причем, она сама! – успел вставить Трэш.
– Она ведь все исправила. Я тоже могу! – вскричал Ярих, прыгая на ладонь, послушно подставленную одним из оживших великанов. Великан перенес его на рыбу, которая начинала уже погружаться, но почувствовав на себе Яриха, замерла. Со всех ног он мчался в покои Перфины. Русалки разбегались, освобождая дорогу.
Остановившись, он тихо опустился около нее, положил руки на зиявшую чернотой рану.
– Живи! – пожелал
