style="font-size:15px;"> Молчу. Сказать нечего.
– У Вас чистые, опрятные руки кабинетного офицера, без следов от поводьев. Походка не вразвалку, как у кавалеристов. Ноги держите вместе и немного сутулитесь, как-будто просиживали над бумагами многие часы. К тому же чувствуется привычка общения с высокими чинами. Так что? Вы по-прежнему кавалерист?
Ну что ж, придётся раскрыться, иначе будет отказ в службе.
– Документы не мои. Использовал для конспирации. Я – штабс-капитан Петроградской Военной контрразведки Проскурин. Служил в отделе подполковника Истомина, разрабатывал связи большевиков с германской разведкой. Документы принадлежат его сыну. Подполковник посчитал, что мне так будет легче пройти проверки новой власти и уехать заграницу. Но прочитав телеграмму, решил отправиться к Вам добровольцем.
– Где настоящие документы?
– Спрятаны.
– Можете предъявить?
– Никак нет! Они в Петрограде, а там большевики.
– Каков результат Ваших изысканий в отделе подполковника Истомина?
– Большевики получали огромные средства от германского командования для подготовки революции. Их вожди были доставлены на поезде из Швейцарии по прямому приказу германского Генштаба. Ими управляли немцы, в основном через революционера Парвуса. Он на этом успел заработать несколько миллионов марок, но позже был отстранён от операции.
– Я был знаком с подполковником Истоминым. Можете назвать одну из его привычек?
– Так точно, Ваше превосходительство. Гладит бороду перед тем, как начать говорить.
Алексеев искренне рассмеялся.
– Бесподобно! Меня сие забавляло.
Кажется, мне поверили. Отменно!
– Откуда Вы родом?
– Царицын.
Генерал удивлённо посмотрел на меня.
– Саратовская губерния, – пояснил я.
Алексеев продолжал молча смотреть на меня.
– Знаю, – обернулся на карту, висевшую у него за спиной, затем снова повернулся ко мне. – Отужинаете со мной?
– Почту за честь!
Вечером того же дня сижу напротив Алексеева. На столе уха из судака, отварной картофель, копчёная колбаса с кардамоном и салат и маринады. Невиданное роскошество после голодного Петрограда и Москвы! Композицию дополнял графин водки в центре стола.
Алексеев расспрашивал о моём детстве, семье, учебе в Николаевском училище и царицынской жизни. Этикет, подумал я и ошибся.
– А теперь попрошу Вас набраться терпения и выслушать меня старика, – задумчиво произнёс генерал после трапезы. – Во время октябрьского переворота большевиков я в Петрограде создавал новую армию. Жил на Галерной улице в квартире, снятой специально для меня Советом Общественных Деятелей. Мы готовились противостоять надвигающейся анархии и немецко-большевистскому нашествию. Знаете, никогда ещё не охватывала душу такая давящая тоска,
