это сорт Черная магия. Он ранний, созревает в середине августа. Ягоды хрустящие, плотные, насыщенного черничного цвета, и я по одной добавляю в вино – для волшебства. Он может выдержать до двадцати четырех градусов мороза, и ему не страшны никакие вредители: ни серая гниль, ни оидиум.
Глебу казалось, что он смотрит какой-то романтический фильм. Он тогда еще не знал, что это тоже жизнь, только немного другая. Она бегала и трогала листья. Они шуршали, словно пальмовые веера.
– Это поднимает настроение.
На ограде была нарисована виноградная гроздь. Он заинтересованно посмотрел.
– Так делали в древнем Риме, чтобы сад лучше плодоносил.
– А что еще делали в древнем Риме?
– Носили девять дней девять виноградных листьев.
– И что будет?
– А будет сюрприз.
Милена подняла чуть выше юбку, оголив загорелое упругое бедро. К нему была привязана сморщенная зелень, напоминающая мятую тафту.
– Сегодня как раз эти девять дней истекают. И приехал ты…
Они вместе собирали виноград, дождавшись ухода росы. Внутри ягод уже стали коричневыми косточки, подчеркивая зрелость. Она учила его правильно срезать гроздья секатором, не прикасаясь к плодам, чтобы не повредить восковой налет. Часть решили хранить в парафине, а часть использовать на вино.
– Снимай обувь.
Милена принесла таз с водой, которая стояла на улице с вечера и зарядилась лунным светом. Она была теплой.
– Мы будем давить вино ногами?
– Уважающие себя виноделы давят виноград только ногами. Так мы не сможем повредить косточки, дающие горечь, и винный букет будет намного лучше.
Она опустилась на колени у его ног. Стала мыть стопы, затрагивая все активные точки. А когда ноги были сполоснуты и насухо вытерты, Глебу показалось, что он чувствует ими движение многолетних трав и мягкость кашемировых солнечных лучей.
Они стали в деревянные бочки. Послышался треск лопнувших ягод. Красный сок забрызгал щиколотки.
– Чувствуешь?
– Что?
– Как уходит волнение, и как ты становишься единым целым с вином?
– Кажется, да.
У Глеба было ощущение, что он бежит по мокрому песку.
– Процесс брожения ускоряется от человеческого тепла. Машина это не сможет повторить.
Пахло ранней осенью. Милена двигалась так, словно танцевала ритуальный танец. Он наблюдал за движением ее бедер и готов был пить виноградный сок прямо из-под ее ног.
– Раньше люди выстраивались по шесть-восемь человек, клали руки на плечи друг другу и ходили взад-вперед под музыку флейты…
Глеб, разнеженный голосом Милены и запахами земляники, ананаса и черной смородины, идущих от спелых гроздьев, спросил:
– А как здесь выглядит октябрь?
Милена засмеялась. Эхом подхватили
