в стороне плотник рубанком строгал доски. Одна половина гроба была уже готова. Сострадание сжало сердце Антипушки, и он широко трижды перекрестился. Затем обернулся и, накрепко запомнив хату, куда юркнули забавы, тяжко вздохнул. В свежем воздухе остро присутствовал аромат естественной силы земли. Крапивин с определённым интересом покосился на котомку, в которой была припасена фляжка водки, дюжина отваренных яиц, кусок копчёного сала, лук, чеснок и каравай чёрного хлеба. Богатство снеди и даже водка не радовали. Невольно всплыли в памяти полные неуёмной скорби глаза беззубой старухи. Крапивин страдальчески поморщился и, чтобы оправдаться перед самим собой, твёрдо заверил себя:
– Живым – живое. Мигом отыщу Морошкина и вместе помянем всех преставившихся сегодня к Господу.
На северо-восточной стороне станицы Антипушка, наконец, наткнулся на расположение своего полка. Под огромным орехом дымила полевая кухня. Ни с чем несравнимый запах гречневой каши чувствовался здесь за версту. На открытое место Крапивин сразу высовываться не стал, привстав в стременах, живо высматривал глазами Морошкина. Из-за поворота, поднимая ногами придорожную пыль, шла ему навстречу колонна пленных татар.
Мурат правильно понял многозначительный взгляд своего хозяина и неожиданно бросился на конвоира. Нарым, воспользовавшись создавшейся суматохой, птицей взлетел на скакуна Крапивина. Выхватив из широкого рукава бешмета кинжал, хладнокровно перерезал горло замечтавшемуся Антипушке. Боевой конь, почувствовав на себе чужака, дико заржав, встал на дыбы. Мурата тут же подняли на штыки нерастерявшиеся солдаты охраны. Яростно сопротивляющегося, так и не сумевшего справиться с взбунтовавшимся конём Нарыма стащили на землю подоспевшие со всех сторон однополчане Крапивина. Любимчик полковника Листьева, Епифан Морошкин подоспел на место трагедии уже поздно. Собственноручно закрыл коченеющему другу глаза и, расстегивая на ходу мундир, безоружный, смело вошёл внутрь круга, которым толпа русских солдат тесно окружила шального басурманина.
Епифан Морошкин, как и его земляк Крапивин, был родом с Амура. Он очень рано лишился своих родителей. Его воспитывал монах из Тибета. Вместе с азбукой жизни святой человек научил Морошкина искусству рукопашного боя.
Епифан бесстрашно шёл на изготовившегося к схватке татарина, и когда до того оставалось несколько метров, неожиданно бросил ему в лицо снятую куртку мундира. Нарым словно ждал этого момента. Увернувшись, он сделал молниеносный выпад. Толпа ахнула, когда сталь клинка легко распорола нательную рубаху Епифана. Морошкин, не обращая внимания на порез на теле, резко ударил правой ногой в голову Нарыма. От удара потрясённый татарин попятился на несколько шагов назад. Несмотря на заплывший огромным синяком левый глаз, Нарым быстро восстановился и был для Морошкина ещё достаточно опасным. Епифан
