иллюстрированием собственной книги «Теория и практика стрельбы из пистолета». Но нашему доброму Мушкетончику я и это простил. Я понимал, что он в общем-то одинок, несмотря на каких-то вечно присутствовавших в его жизни красивых женщин, что его мотает по жизни как цветок в проруби.
А теперь вот нашёл себя среди опасностей и ужаса.
Итак, Мушкет улыбнулся и произнёс:
– Здорово, братан! Добро пожаловать в наш маленький ад!
И он сдержал своё слово – ад тут был, и действительно небольшой.
Мушкет провёл меня по двум кругам – сначала запихнув меня в комнату, где пили украинскую горилку, а затем повёл меня в бар, который оказался маленьким ресторанчиком при пустующей гостинице.
…Наутро, когда у меня раскалывалась голова, в мою дверь аккуратно постучали.
На пороге стоял человек в аккуратном комбинезоне, в расстёгнутом вороте которого виднелся повязанный не без изящества галстук. Он был коренаст, широкоплеч и одет не без изящества. У него была красивая прическа и румяное грустное лицо.
Он отчего-то извиняющимся голосом, и что уж совсем удивительно, по-английски справился о моём самочувствии. Я отвечал ему по-русски, но он опять спросил меня по-английски, кем я прихожусь Николаю Павловичу.
Мне это стало напоминать алкогольный бред.
– Have you come with Nikolai Pavlovich?[3] – опять очень тихо спросил он.
– Yes, – ответил я.
– With that Nikolai Pavlovich?[4] – человек протянул руку.
– Yes.
– Will You work for us?[5]
Я пожал ему руку, стараясь дышать в сторону и ответил:
– Hardly likely[6].
Наконец он представился:
– My name is Kravets. Anatoly Kravets[7].
Я назвал себя, и обнаружил, что он не выпускает мою руку из своей. Ладони были у него тёплые и будто плюшевые.
– No, – сказал я ещё раз. – I am just passing by.
– Ah, travel? Very nice… On the way… So you – are passing by. Tell me, for how long have you known Nikolai Pavlovich?[8]
– Twenty years[9], – уже неохотно сказал я. Я уже понял, что это сумасшедший, но всё же спросил: – Why do you speak English?[10]
– You know, I gave myself a vow to speak either English or Ukrainian, – сказал Кравец. – I’m Ukrainian. And I doubt you speak Ukrainian[11].
– No way[12].
– So will you’ll work here?[13]
– I do not know[14].
Ещё немного, и я его стукну и всё спишу на похмелье.
– It’s not easy here, but I like Nicholas Pavlovich. He is a great scientist. There are few of us here, – сказал Кравец, – we are all very busy; I work in the Ukrainian team, but I really like the way Nikolai Pavlovich works[15].
Он снова выжидательно посмотрел на меня и наконец сказал:
– I would be glad to be of use to you some day[16].
– Thanks, – уже с нетерпением пробормотал я. – Good luck[17].
И захлопнул дверь.
Глава пятая
Москва, 30 апреля. Сергей Баклаков
Вы приехали с Николаем Павловичем?
С самим Николаем Павловичем?
Будете работать у нас?
Вряд ли.
Меня зовут Кравец. Анатолий Кравец.
Очень приятно… Проездом… Так вы – проездом. Скажите, а давно знакомы с Николаем Павловичем?
Двадцать лет.
А отчего вы говорите по-английски?
Вы знаете, я дал себе зарок говорить либо по-английски, либо по-украински. Я ведь украинец. А вы по-украински вряд ли говорите.
Да это уж точно.
Так вы будете здесь работать?
Не знаю.
У нас тут сложно, а Николай Павлович мне нравится. Он – большой учёный. Нас здесь мало, все мы очень заняты, я хоть и работаю в украинской группе, но мне очень нравится, как работает Николай Павлович.
Буду рад оказаться вам полезен.
Спасибо. Удачи.
