А отчим все хотел вернуть меня домой. И я уехала отсюда. Я так люблю свою мать. Я не могу оставить ее одну с отчимом. Он ее убьет. Когда я возвращаюсь, я вижу, как ей плохо, хотя она не говорит ничего. Просто сядет и ничего не говорит. А раньше она все время пела. Это она научила меня петь, она. Я не могу вернуться и уехать насовсем, не могу.
Она замолчала. Некоторое время было совсем тихо.
– Доктор, расскажи что-нибудь. Хотя бы что-нибудь, хоть из своей работы, пускай я не пойму даже.
– Я не могу.
– Ну что ты, ты все можешь, расскажи.
– Хорошо. Когда я был маленьким, я тоже любил своих родителей. Летом мы отдыхали в селе. Я хорошо помню, как у нас во дворе рос подсолнух. Он еще вырос очень маленьким, когда кто-то сломал верхушку. Я думал, что он засохнет. А он пустил два одинаковых ростка в разные стороны. Ростки были длинные и тонкие; они очень быстро росли. А осенью на них не было ничего. Ничего не выросло, потому что их было два, и корень не знал, какому из них отдавать свои соки. Вы понимаете, о чем я говорю?
– Ты говоришь обо мне.
– Нет, я говорю о том, что если бы вовремя отломить один из ростков, то другой бы вырос правильно. Это обязательно нужно было сделать.
– Да? Но это так трудно, так хочется сохранить и то, и другое. Я не смогу.
– Почему?
– Моя подруга сказала, что это моя судьба быть мученицей. Как раньше были мученицы, которые погибали за веру или за счастье других людей. Я бы с радостью погибла за счастье других людей.
Да, это твоя судьба – быть мученицей, подумал Вацлав, но ты не умрешь, а будешь жить, мучиться и мучить других. Почему жизнь наказывает невиновных?
– Я бы с радостью погибла… – Ее лицо вдруг оживляется, – а знаешь, здешние ванны мне очень помогают. Я себя чувствую так хорошо. Я даже прихожу купаться ночью.
– И долго вы купаетесь?
– Иногда всю ночь.
Вот оно. Где-то здесь была разгадка; Вацлав чувствовал разгадку интуитивно.
– Я замечал, что вам лучше после купания, – вполне нейтрально заметил он.
– Да, так хорошо, что мне кажется, будто я снова стала маленькой, и я обо всем забываю.
– И давно вы начали купаться ночью?
– Не помню. Давно. Ты никому не расскажешь, правда?
– А сегодня ночью?
– Сегодня ночью – нет. И мне было так плохо с утра. Но сейчас лучше, от тебя идет тепло. У тебя хорошая аура – я поговорила с тобой и мне стало лучше. Можно, я приду еще?
– Приходите всегда, когда вам понадобится помощь.
– Нет, ты не понял. Я приду тогда, когда мне станет совсем хорошо, тогда я буду совсем другой, вот увидишь. Можно мне прийти?
– Да, я рад вас видеть.
Ее лицо снова изменилось.
– Вертолет, – в ее голосе испуг.
– Что вертолет?
– Вчера ночью я видела вертолет. Они прислали его за мной.
– Вы узнали об этом вчера?
– Нет,
