style="font-size:15px;"> – Да, пожалуй, – еще менее уверенно ответил он.
Вот только зачем? Взвесь в его голове медленно оседала, создавая пока еще туманные и не понятные образы; идея, замысел – чем бы оно не было – ждали, пока он сделает правильный шаг. Но в какую сторону?
С писательством было проще. Достаточно открыть Word и, перечитав последние абзацы, продолжить писать. Да, порой, на первое предложение уходило много времени, но как только оно было составлено и продолжено, взвесь превращалась в более четкие образы, или рассыпалась на сотни слов, так не прихотливо складывающихся в предложения. Надо было всего лишь открыть Word.
Но сейчас он писал не чью-то жизнь, а свою, и текст этот заносился не на привычно белый лист.
– Паспорт, – устало произнесла девушка.
– А? – Антон выплыл из своих раздумий, чувствуя, что что-то не так.
– Ваш паспорт. Что бы я смогла оформить вашу карточку.
Антон скупо улыбнулся и развел руками в стороны.
– Вот его-то я и не взял, – извиняющимся тоном, произнес он.
– Тогда я не смогу выдать вам книги на дом, – в ее голосе уже проявлялось раздражение.
– Собственно я и… – начал Антон, но вновь замялся.
«А что я? – подумал он. – Что? Если ты здесь, значит ты пришел за книгами. Или нет?»
– …книги брать не собирался, – закончил он, чувствуя легкую пульсацию в висках.
– Тогда что? – женщина непонимающе покачала головой. Ее очки съехали еще ниже и готовы были вот-вот сорваться с кончика носа. Привычным жестом она подвинула их указательным пальцем с ярко-красным ногтем, но так, чтобы все еще смотреть на него поверх оправы.
И тут он понял, зачем пришел. Взвесь словно разорвало на десятки отдельных мыслей, достаточно четких и пугающих. Сначала о тенях и его проявившихся страхах. Мысль о том, что он боялся темноты в детстве. Потом, что его мама говорила, что ни в шкафах, ни под кроватью никто не живет. И в конце: «Мы уехали отсюда в 1978 в августе».
– Местная газета, – проговорил Антон, с трудом ворочая пересохшим языком. Его сердце забилось более гулко – он теперь знал, чего хочет.
– «Мой край», – ответила женщина. – Наша единственная газета.
– Да, я хотел бы взглянуть на подшивку за 1978 год.
– 78-й… – она тяжело вздохнула, неприязненно.
– Есть проблемы?
– Нет. Но нужно идти в архив, – по всему было видно, что никуда она уходить не хотела. Ее напряженный взгляд переместился вниз на раскрытую перед ней книгу, внимательно прошелся по лежащим на столе предметам (карточкам в подставке, стопке бланков, стакану с ручками и карандашами, допотопному дисковому телефону с перемотанной изолентой ручкой трубки, нескольким книгам, ждавшим возвращения на свои полки) и, наконец, вновь вернулся к нему, уже уставший и сдавшийся.
– Я подожду, – скромно сказал Антон.
