шагом от офицерского общежития, располагались в паре сотен метров, преодолеть которые, особенно при встречном ветре было делом непростым. Не знаю как другим, но для меня это была первая настоящая зима со снегом, который можно слепить в снежки. Зима в столице Казахстана, славшегося своими яблоками, мало походила на зиму в Тбилиси, где я вырос, с его вечной промозглой осенью, когда ветра мешались с дождем или мокрым снегом, хотя оба города чем-то напоминали друг друга. И тот и этот были окружены горами.
Тогда мне казалось, что передо мной открылась дорога, по которой я мечтал идти по крайней мене лет двадцать пять, служа своему Отечеству верой и правдой, или насколько хватит сил. Тогда я был полон надежд и желаний. Пока не произошло событие, перевернувшее не только мой, но и весь остальной мир, с ног на голову.
С тех самых пор он так и стоит на голове, меняя сознание людей настолько, что понимание таких слов как «честь» и «совесть», превращается в набор букв, давлея своей массой на неокрепший мозг, от чего и наши дети не совсем понимают, что есть «хорошо», а что «плохо». Слова, потерявшие смысл, превращаются в слова изгои и все реже и реже звучат из уст руководителей некоторых страны, бывших некогда частью одного государства.
Впоследствии, мировые проблемы здорово мешали мне в жизни как в части физического, так и духовного развития, и чуть не вогнали в «звериное» состояние настолько глубоко, что граница сия была тоньше человеческого волоса. Лишь преодолев шестидесятилетний рубеж, могу сказать – устоял. Не поддался на провокации дьявола, видящего в каждом из нас свое творение, не падал во мрак, возврата из которого нет.
А значит, не напрасно жил.
А пока – продолжим наше повествование.
Алма-Ата в переводе с казахского – «отец яблок», лежал за воротами воинской части 77800, в простонародье «семь на восемь», наблюдая из-за забора за странными делами, творившимися на территории «паркетного полка» номер 186, где толпы неорганизованных масс в форме, перемещались по странной траектории, абсолютно непредсказуемой даже для генерального штаба.
В Советской армии существовало два типа полков, обыкновенный и «паркетный». Визуально между собой практически не отличаясь, они, тем не менее, были столь не похожи, что, попадая из одного типа подразделения в другой, следовало проходить как минимум месячную адаптацию.
События медленное текущей армейской жизни в вышеназванной части нежданно прервалось тревожным криком дежурного офицера, от которого перехватило дыхание и заставило пульс стучать чаще обычного, переводя разум в тревожное состояние, известное психологам как ажитация, хотя здравомыслящая часть населения назвала бы его волнением. Именно им был полон мой полк этим самым состоянием по самые помидоры.
Бегущие по части солдаты вперемешку с младшими офицерами, с мелькавшими между ними майорами и подполковниками, что само по себе удивительно для Советской армии времен СССР, несли в себе некий импульс
