style="font-size:15px;"> Боится?
Надо полагать. Тут кто хочешь испугается. Хотя Айрат ничего, держится. А Фюрер?
А Фюрер наседал на Кинга, колдовавшего со своей рацией. Понятно, пытаются сквозь помехи пробиться, помощь вызвать. Дохляк. Такой дохляк, что даже не танцует.
Азат вновь обернулся к Тихому. Как он? Тихого беречь надо, он, блин, гений, человечество не простит, ежели что случится. А случиться с безответным Азаматкой может все, что…
У безответного Тихого взгляд был совершенно сумасшедший. В дырах зрачков плескалась огненная лава, вот-вот хлынет через край.
Тихий улыбался.
Себе.
– Есть! – торжествующе заорал Кинг. – Связь!
И забубнил что-то, адресуясь уже радисту в центральном штабе обороны. Фюрер, сверкнув зубами в счастливом оскале, хлопнул огромного негра по спине…
Азат порадовался количеству отличных кадров.
– Отто, – крикнул Лонг, прекратив стрельбу, – они… смотри!
«Они» – голообезьяны. И ясно стало, на что нужно смотреть. «Они» уходили. Нет, не уходили – отступали. Передние ряды сдали назад, а следующие набегали на них, забирались на головы, скатывались вниз и, словно обжегшись о вспаханную выстрелами землю, спешили спрятаться в толпе. «Они» останавливались. Остановились. Сели широким кругом, как будто не могли переступить им одним известную границу. Видимыми стали. Большеглазые и большеухие, пушистые. Белая-белая, слабо искрящаяся шерсть походила на длинный пух.
И выстрелы смолкли.
– Огонь! – скомандовал Фюрер после паузы.
Тихий начал стрелять первым.
Из воспоминаний. Смольников
Впечатления раннего детства накладывают отпечаток на всю последующую жизнь. По крайней мере, так принято думать. Собственно, это соответствует действительности, если в психику человека не вносятся коррективы.
Олег и в этом смысле очень интересный экземпляр. Его детство до шести лет прошло в условиях по-своему экстремальных – цирковая семья, что вы хотите? Постоянные разъезды, специфический коллектив, да и отношения в этом коллективе… оставляют желать лучшего. Дети видят и запоминают больше, чем взрослые, а вот трактуют увиденное очень по-своему.
Но речь не о том, какую роль в развитии и воспитании моего мальчика сыграл цирк или как сказалась на нем известность его знаменитых родителей. Сейчас мне хотелось бы осветить взаимоотношения Олега с животными. Да, так и вынести в заголовок: «Зверь и звери».
Какие могут быть отношения? Ну, знаете… самые разные. Кто-то, например, собак не любит. А кто-то мышей боится. Разумеется, будучи сыном одного из величайших дрессировщиков нашего времени, Олег научился не бояться вообще никого, от банальной домашней кошки до какого-нибудь экзотического утконоса. Хотя да, собак он не любит. Я бы сказал, он ими брезгует. Нет-нет, его никогда не кусали. Ни одно животное никогда не тронет моего мальчика. Вы удивлены? Я тоже был удивлен, когда понял. К тому моменту я еще не разучился удивляться, доказательства невозможного
