он лишь догадывался, но догадывался – определенно. Тикали куранты, мерно раскачивался маятник. Внутри старинного корпуса из мореного дуба что-то щелкнуло, и раздался мелодичный бой.
– Я же говорил, чтоб их больше не заводили, – скривился Бахрушин, удары часов отзывались в похмельной голове пульсирующей болью.
– Их и не заводят, – произнес Борис Михайлович. – Пружина, наверное, отошла сама собой. Вот и бьют.
Удары смолкли, но казалось, что они, загустев, словно в желе, все еще висят в воздухе.
– Есть интересная новость, – таинственно проговорил Гросс и пригладил вальяжную бородку. – Наши люди из министерства мне шепнули.
– Ну и? – без особого интереса спросил Бахрушин, подозревая, что речь пойдет или о производстве, или о заумных экономических материях. Ни в том ни в другом он ни черта не смыслил.
– Объявились инвесторы из Германии. Хотят крупно вложиться в химическое производство по нашему профилю.
– Да таких комбинатов в России только три, – выказал свою осведомленность Анатолий Игоревич.
– В том-то и дело, что мы не монополисты, – напомнил Гросс.
– Ну, с пацанами я договориться всегда могу, чтобы в одну руку сыграть. Мы ж насчет отпускного ценника на готовую продукцию договариваемся, по всей стране планку держим. Перетрем при случае.
– Когда большие деньги на кону стоят, не всегда договориться можно. Дело в том, что немецких инвесторов интересуют наши отвалы.
– Откаты, что ли? – не понял Бахрушин. – И это не вопрос. Объяснишь им при случае. Я-то немецкого языка не знаю.
– Отвалы, – поправил Гросс. – Терриконы отработанной породы. Они собираются их купить.
– Горы наши? Говно это? А на хрена они им сдались?
– У них технологии новые есть для углубленной переработки.
Бахрушин удивленно смотрел на своего заместителя.
– И они могут купить то, что никому не нужно? То, за что мне приходится миллионные штрафы за экологию платить?
– Именно так, – подтвердил Гросс. – Но, только «могут». Есть еще два комбината с такими же отвалами. А если к ним подадутся?
– Ты, Борис, не чуди. У нас в министерстве все схвачено, они ж у меня с ладони кормятся. Пусть немчуру к нам заворачивают. У меня отвалы самые большие.
– При должном финансировании, думаю, это получится, – Гросс сделал красноречивый жест, словно шуршал невидимой купюрой.
– Боря, займись. Дело ж выгодное. Не поскуплюсь, отстегну и тебе, и твоим дружкам из министерства. Все в шоколаде будем.
– Я переговорю. Узнаю, во что нам это станет, – пообещал Борис Михайлович.
– Не тяни, прямо сейчас и займись.
Гросс поднялся и, преисполненный собственной важностью, покинул кабинет. Бахрушин потянулся, в голове уже «светлело». Он встал, подошел к окну. Фантасмагорический пейзаж с отходами теперь уже радовал глаз.
