теперь спрашивайте, – уже своим, неофициальным голосом, сказал Леша. – Минут пятнадцать поболтать смогу.
– Отлично! – обрадовался я. – Более чем достаточно.
– Так о чем Вы хотели узнать? – на заднем фоне постоянно слышались хлопки дверью и шум воды. Плюс его голос отдавал эхом.
– Помнишь, когда мы с тобой только познакомились, я тебе рассказывал, почему стал журналистом?
– Из-за тех мальчишек, что убили один другого? – от его слов меня передернуло, но я ничего по этому поводу не сказал.
– А еще? – мне хотелось, чтобы он сам вспомнил.
– Преодоление себя, мол, полочки в душе должны быть заполнены правильно? Об этом?
– Во-во! – я был рад, что он помнит. – Ты еще тогда мою “философию” не совсем понял и спросил, должен ли ты стать физиком.
– Помню. Вы за этим меня просили позвонить? – Леша был явно недоволен.
– Это важно. Я пока объяснить не могу, но ответь. Хорошо?! Почему ты тогда именно физику в пример привел? Потому что формулы не понимал? – предположил я.
– Да нет же. С формулами-то не беда – подставляй нужное значение, да и только.
– Тогда что? – мне, как человеку, которому также точные науки давались с трудом, было не совсем понятно, какие еще могут трудности, кроме “Я не знаю! До меня не доходит!”.
– Просто теория, которую давала учительница, казалась мне пустой, а точнее, верной лишь отчасти.
– «Отчасти»?
– Ну да… – по голосу Леши было слышно, что обсуждаемый вопрос для него до сих пор важен, что еще раз подтвердило – я выбрал верное направление. – Будто у всех этих формул есть лишь составляющая материального мира и не предусматривается иное…
– «Иное»? – вновь повторил я. Леша меня все больше и больше удивлял.
– Духовное… ирреальное… Понимаете?
– Не совсем, – честно признался я.
– Ну вот возьмем, например, такую составляющую как масса. Она есть у всего – даже у невидимой глазу энергии. И все, что можно взвесить, является реальным, а все, что взвесить нельзя – не существует. Но это же неправильно! – Леша говорил эмоционально, пламенно, будто не со мной разговаривал по телефону, а выступал перед ученым советом, полным ортодоксальных скептиков, доказывая свою теорию.
– Почему неправильно?
– А как же… как же душа, любовь, добро, зло… Бог, в конце концов?! Ведь их нельзя взвесить! Это же не значит, что их нет.
– Скажем, любовь можно взвесить, – решил пошутить я.
– Как это? – послышался голос, полный удивления.
– Если гормоны можно взвесить, значит и любовь можно.
– Я не об этом, – совсем не поняв юмора, отмахнулся он. – Я скорее имею в виду, что если мы не можем что-то объяснить, это не значит, что этого не существует. Это лишь значит, что мы ограничены в знаниях и взглядах. Поэтому мне физика в том состоянии, в котором она находится сейчас,
