добывая огромный воздушный, ванильно пахнущий ком из неказистого алюминиевого котелка с моторчиком.
Стресс, или перелет тяжелый, пояса, что ли, часовые догнали, или хлопоты по торжественному проведению праздника своей новой свободной жизни?
– Что ты так смотришь? – спросил в раздражении Юрик. – В этом нет ничего удивительного, тебе всегда было некогда, ты постоянно работала, и по ночам тоже, и мало интересовалась моими потребностями.
– Потребности, особенно твои, – это дело важное, – согласилась Машка.
Юрик посмотрел на нее внимательно, заподозрив наличие сарказма в этом утверждении.
– Да. Это важно, и то, что ты этого не понимала…
Юрик углубился в пространные объяснения на тему Машкиной несостоятельности как женщины, с намеком на ее фригидность и недальновидность, а она, откинувшись на спинку стула, взяла в руки бокал, потягивала шампанское и, не слушая нравоучительной проповеди, разглядывала его.
Не как мужа или родственника, которого знаешь давно, видишь каждый день, не замечая изменений во внешности, да и не придавая значения внешности как таковой.
Что ее замечать-то?
Привычное, близкое.
Сейчас в первый раз она рассматривала его как постороннего, как незнакомца, когда не знаешь, что это за человек и что от него ожидать, поэтому и вглядываешься внимательно в детали, анализируешь каждое выражение лица, мимику, жесты, произносимые слова.
Надменно-брезгливая, снобистская физиономия – приподнятая левая бровь, сжатые в тонкую линию губы, заостренный кончик носа, – мышцы, морщины, складки кожи годами удерживали эту маску, прочно зацементировав.
У Юры всегда было такое выражение лица, и если в молодости еще можно было что-то исправить, пока маска не устоялась, затвердев – улыбкой, переменой характера, – то теперь все! Словно из-под тяжелого железного пресса выскочила горячая отштампованная заготовка определенной конфигурации – на века!
Маше привез в подарок такую один коллега из Испании. Эти маски делали по старинной технологии, которую держали в секрете и передавали по наследству – от отца к сыну. Кожу выделывали особым способом до тонкости необычайной, столь же таинственным способом ее разогревали до определенной температуры и натягивали на заранее выструганную из дерева заготовку в виде человеческого лица, давали остыть, когда маска затвердевала, сверху раскрашивали, придавая окончательный художественный смысл.
Маска Марии Владимировне не понравилась, у нее было жуткое, страдальчески-устрашающее выражение, но сделана она была потрясающе талантливо! Маша повесила ее на стену в своем кабинете, но через пару дней сняла и затолкала в шкаф, смотреть на нее оказалось неприятно – мурашки бежали по спине от выражения этого кожаного лица.
Юра все говорил и говорил в своей любимой назидательно-поучительной манере, а она первый раз внимательно рассматривала человека, который считался ее мужем. Как он говорит, как двигаются его губы, брови, тщательно скрываемую лысинку на голове,
