личность удавалось только его второй жене, кинозвезде Фрэнсис Хауард, на которой Сэмюэл женился через 6 лет после развода с Бланш.
Широкую известность получил скандал с земельным участком, который приобретался для компании «Юнайтед артисте». Эта фирма занималась прокатом фильмов, снятых на студии Голдвина, и он не отказался от предложения войти в число пайщиков-покупателей. Трудно объяснить, что заставило его вскоре выйти из состава пайщиков и судиться из-за этого участка с «железной леди Голливуда» актрисой Мэри Пикфорд. В результате длительного судебного процесса бизнесмен вынудил Пикфорд и других владельцев фирмы выставить участок на аукцион, на котором сам же купил его. Эта невинная «шалость» нанесла немалый урон репутации Сэмюэла, поскольку общественность была целиком на стороне Пикфорд, «одинокой бедной женщины, которую всякий может обидеть» (обладавшей, кстати, железной хваткой, что позволило ей со временем стать первым голливудским миллионером).
Кроме того, Голдвин прославился невероятной скупостью и постоянными обещаниями премий и надбавок к жалованию по случаю успешной сдачи очередной картины. Сотрудники привыкли к тому, что хозяин никогда свои обещания не выполнял, но постоянно надеялись на то, что на следующей картине в нем заговорит совесть, и они получат сполна. Но проходила очередная триумфальная премьера, а продюсер и не думал раскошеливаться. При этом любил повторять один из своих любимых афоризмов: «Устное соглашение не стоит и той бумаги, на которой оно написано».
Вообще его афоризмы, вошедшие во всевозможные сборники крылатых слов и выражений, заслуживают отдельного разговора. Журналисты даже придумали для них специальный термин – «голдвинизмы» – и поставили их на одном уровне по популярности со знаменитыми законами Мерфи и Паркинсона. Самым известным голдвинизмом, пожалуй, является следующий: «Сообщаю вам свое окончательное решение: может быть». Помимо этого, зафиксированы и другие: «Никогда ничего не предсказывайте, особенно будущее», «Лучше ежедневно общаться с умным идиотом, чем с глупым гением», «Любому, кто собрался на прием к психиатру, следует сначала проверить, все ли в порядке с головой психиатра», «Больница – это не место для больного», «Утром меня посетила грандиозная идея, но она мне не понравилась», «Не думаю, что нужно садиться за автобиографию, пока ты еще жив», «Если бы Рузвельт был жив, он бы перевернулся в гробу», «Эти режиссеры вечно режут руку, кладущую золотые яйца» и т. д.
Долгое время окружающие записывали за Сэмюэлом все его «перлы», рассматривая их как свидетельство искрометного юмора творческой личности. Но однажды он проговорился, что все его глубокомысленные афоризмы появились на свет в результате плохого знания английского языка, что ему, как уроженцу Варшавы, было простительно. Голдвин заявил, что обычно он хотел высказать обыкновенную мысль, а получалось нечто совершенно иное, то, что всем казалось верхом остроумия. Впрочем, киномагнат явно лукавил
