Тогда останешься наедине с толпой тупоголовых ворчунов, готовых жить хоть впроголодь, лишь бы всем всё было поровну.
Давно уже стало понятно, что надо готовить новые, патриотически настроенные кадры. Какое-то движение в этом направлении намечалось, но что хорошего можно ожидать, если и преподавательский состав в университетах, и научная общественность, и культурная прослойка – почти все были против него. Можно припомнить унижение, которое он испытал на Общем собрании Академии наук, когда прокатили Жоркиного брата, Мотю Барчука, не утвердив директором института, которым тот руководил лет двадцать. Тогда он снова не сдержался:
– Это что ж такое получается? Это как же? Выходит, что с вами договариваться ни о чём нельзя? Интеллектуальная элита, вашу мать, а ведь элементарных вещей не понимаете.
Дословно он уже не помнил, что тогда сказал, но как тут не вспылить, когда всего-то требовался от академиков сущий, можно сказать, завалященький пустяк – проголосовать за предложенного им кандидата. Нет, свободу выражения мнений он не собирался запрещать, однако и свобода должна иметь какие-то пределы. Вот ведь и деньги немалые для этих дармоедов от бюджета отрываем, а они что? Что себе позволяют? Нет, так мы друг друга не поймём. Иногда даже возникала мысль: разогнать бы их к чёртовой матери! Что толку от такой науки, если мы лет на двадцать отстаём от того, что есть на Западе? Однако Мотя снова за своё: отдай ты мне всю физику, тогда я тебе через пару лет передовые технологии поднесу на блюдце с голубой каёмочкой. А как ему отдашь эту физику, если он до сих пор не академик? Наука – это же не министерство какое-нибудь, где всего-то и требуется посадить энергичного дельца, даже если он к этой отрасли не имел прежде никакого отношения. Тут главное в другом! Было бы желание и опыт управления, а уж как эту самую отрасль поднять, он сообразит. Наука же – это чёрная дыра, и что там делается, понять нет ну просто никакой возможности! Вот пишут формулы, колдуют над пробирками, а что на самом деле происходит – как узнать? А если ничего в итоге не получится, так скажут: отрицательный результат – это тоже результат. Вот тебе и вся наука!
Но и Барчук хорош, тот, что Мотя. Директор, секретарь, декан, завкафедрой – и всё-то ему мало. А тут ещё какие-то исследовательские комплексы мега-класса, какие-то мега-проекты ему подавай. Так ведь где «мега», там и воровство гигантское… Да ладно, пусть потешится! Только бы денег слишком много не просил.
После того случая, когда академики обидели, он почти не глядя подписал проект реформы Академии наук. Случилось это через месяц, поэтому воспоминание было ещё достаточно свежо. Да и как можно всё это забыть? Он вовсе не из тех, кто способен подставить правую щеку, если ударили по левой. Правда, так было не всегда – Раечку-то в итоге он простил. Но это уж совсем особый случай. Недавно позвонила её мать:
– Да что она тебе такого сделала? Девчонка всего на всего политикой увлеклась. Ну что поделаешь, вся в покойного отца…
Если
