«корпоративного» вечера, Сева, как ни пытался, не мог толком вспомнить – за каким чертом вообще понесло его на крышу офиса?
К курению он никогда не испытывал особого интереса, в студенческие годы изредка дымил в шумных компаниях, скорее для соблюдения социального протокола, ну и чтобы произвести впечатление на девушек. Девушки на своем веку повидали и не такое и как-то особо не впечатлялись. Поэтому по окончании института Сева без сожалений расстался с пагубной привычкой.
И вот, в самый разгар корпоративных торжеств, он обнаружил себя на крыше, опасно перегнувшимся через хлипкие перила, с тлеющей сигаретой в зубах (длинной и тонкой, с ментоловым привкусом), наблюдающим, как на окрестные московские дворики наползают сумерки и крошечные снежинки, кружа винтом, летят к земле, отражая отблески фар, фонарей и рекламного неона.
Холодный воздух отрезвил его.
Он обнаружил себя без куртки, с начатой бутылкой белого вина в руке, в криво нахлобученном на голову песцовом малахае завотделом Геннадия Георгиевича.
Самое важное открытие заключалось даже не в этом. А в том, что на крыше офиса, вопреки первому впечатлению, он оказался не один.
По правую (как раз сжимавшую бутылку шардоне) руку от него на перилах сидела как ни в чем не бывало, болтая обтянутыми джинсой длинными ногами, обутыми в косматые угги, смутно знакомая девица.
Снежинки, кружась, цеплялись за ее причудливую прическу – ярко-рыжие, красные и черные пряди, старательно взъерошенные и закрепленные гелем. Тонкая шея девушки была обмотана шарфом в семь цветов. В по-кошачьему больших и зеленых глазах плясали чертенята.
– Ну, а дальше?! – в нетерпении спросила она. – А он ему что?!
Сева оглянулся по сторонам, убеждаясь, что вопрос обращен к нему.
Отрезвление морозом произошло столь внезапно, что прервало, очевидно, какой-то важный Севин монолог, адресованный удивительной девушке. Сева понял, что сейчас очень важно не ударить в грязь лицом.
– Дальше? – глупо переспросил он. – Слушай, а это не опасно? Ну, типа что ты вот так сидишь?
– Типа волнуешься, что у меня задница отмерзнет?
Сева смутился:
– Вообще-то я не про это… В смысле, эти перила, они, знаешь, хлипкие такие, на соплях прямо держатся, ужас что такое…
Девушка закатила глаза, вытянула губы трубочкой и с шумом выпустила через них воздух:
– Ну, во-о-от, отеческая забота, рыцарство и нотации. А как хорошо все начиналось! Знаешь, Сева, пойду-ка я, пожалуй, еще выпью. Чего и тебе желаю…
– Погоди!! – неожиданно для самого себя вскричал он.
В голове крутилось: «…где же я ее видел? Нас же представили – точно, нас познакомил Артем, в холле… Как же он сказал, ее зовут?! Что ж ты, паршивец? Раз напился – все из головы сразу вылетает? Ее лицо! Как будто я видел ее раньше, гораздо раньше… Но где?!»
– Погоди, Жанна! – вспомнил он наконец. – Погоди, я только спросить хотел…
Жанна задержалась
